Битва за Украину, разворачивающаяся на наших глазах, может стать самым масштабным событием в Европе со времен Второй мировой и самым опасным противостоянием для всего мира со времен Карибского кризиса, пишет Томас Фридман для The New York Times (перевод Новое время).
Первый сценарий — катастрофы — реализуется прямо сейчас. Если Владимир Путин не передумает или Запад его не остановит, он, похоже, будет готов убить столько людей, сколько необходимо, и разрушить столько инфраструктуры, сколько необходимо, чтобы стереть Украину с лица земли как независимое государство, уничтожить ее культуру и лидеров. Этот сценарий может привести к военным преступлениям таких масштабов, которых Европа не видела со времен нацистов. Эти преступления сделают Путина, его приспешников и Россию — страной глобальным изгоем.
Современному глобализованному миру еще никогда не приходилось иметь дело с лидером, обвиняемым в военных преступлениях такого уровня, чья страна имела бы территорию, охватывающую 11 часовых поясов, являлась бы одним из крупнейших в мире поставщиков нефти и газа и обладала бы самым большим арсеналом ядерных боеголовок в мире.
Каждый день, когда Путин отказывается остановиться, мы приближаемся к вратам ада. С каждым видео в TikTok и снимком камеры мобильного телефона, демонстрирующими жестокость Путина, миру будет все труднее и труднее отвести взгляд. Но вмешательство рискует разжечь первую войну в сердце Европы с применением ядерного оружия. Но в то же время дать Путину превратить Киев в руины с тысячами убитых — а именно таким образом он в свое время захватил Алеппо и Грозный — значит, позволить ему создать европейский Афганистан, порождая хаос и толпы беженцев.
У Путина нет возможности поставить в Украине марионеточного лидера и просто оставить его там: марионетке грозит постоянное восстание. Таким образом, России нужно разместить в Украине десятки тысяч военных на постоянной основе, чтобы контролировать страну — и все равно украинцы будут стрелять по ним каждый день. Ужасает сама мысль о том, насколько мало Путин продумал, чем может закончиться начатая им война.
Я бы хотел, чтобы Путин руководствовался лишь желанием не допустить вступления Украины в НАТО, но его аппетит вырос далеко за пределы этого. Путин находится во власти сказочных заблуждений: как сказала Фиона Хилл, один из ведущих американских экспертов по России, в интервью, опубликованном в понедельник Politico, он считает, что существует нечто под названием «Русский мир», что украинцы и русские — «один народ». И что его миссия состоит в том, чтобы «собрать всех русскоязычных в разных местах, которые когда-то принадлежали русскому царству».
Чтобы реализовать это видение, Путин считает своим правом и долгом бросить вызов тому, что Хилл называет «правовой системой, согласно которой то, чего хотят страны, нельзя просто взять силой». И если США и их союзники попытаются встать у Путина на пути или попытаются унизить его, как они унизили Россию в конце холодной войны, он дает понять, что готов зайти очень далеко. Или, как предупредил Путин на днях, прежде чем привести свои ядерные силы в состояние повышенной боевой готовности, любой, кто встанет у него на пути, должен быть готов столкнуться с «последствиями, которых он никогда раньше не видел». Добавьте ко всему этому все больше сообщений, ставящих под сомнение душевное состояние Путина, и вы получите ужасающий коктейль.
Второй сценарий заключается в том, что каким-то образом украинские военные и народ смогут достаточно долго продержаться против российского блицкрига, а экономические санкции начнут глубоко ранить экономику Путина, так что обе стороны будут вынуждены пойти на грязный компромисс. Грубые очертания этого компромисса будут заключаться в том, что в обмен на прекращение огня и вывод российских войск восточные анклавы Украины, которые сейчас де-факто находятся под контролем России, будут формально переданы России, а Украина открыто пообещает никогда не вступать в НАТО. В то же время США и их союзники согласятся снять все недавно введенные экономические санкции против России.
Этот сценарий маловероятен, потому что он потребует от Путина, по сути, признания того, что он не смог реализовать свое видение реинтеграции Украины в российскую родину, заплатив при этом огромную цену своей экономикой и гибелью российских солдат. Более того, Украина должна будет официально уступить часть своей территории и признать, что она будет постоянной ничьей землей между Россией и остальной Европой — хотя она, по крайней мере, сохранит свою номинальную независимость. Такой компромисс также потребует, чтобы все проигнорировали уже усвоенный урок о том, что Путину нельзя доверять в том, что он оставит Украину в покое.
Наконец, наименее вероятный сценарий, но тот, который может иметь наилучший исход, заключается в том, что российский народ продемонстрирует столько же храбрости и приверженности своей свободе, сколько украинский народ продемонстрировал своей, и принесет спасение, свергнув Путина с поста.
Многие россияне должны начать беспокоиться, что, пока Путин остается их правителем, никакого будущего у них нет. Тысячи людей уже выходят на улицы в знак протеста против безумной войны Путина. Они делают это, рискуя собственной безопасностью. И хотя слишком рано говорить об этом, их противодействие заставляет задуматься, преодолевается ли так называемый барьер страха и может ли массовое движение в конечном итоге положить конец правлению Путина.
Даже для россиян, которые ведут себя тихо, жизнь внезапно нарушается в малом и большом смысле. Как сказал мой коллега Марк Ландлер: «В Швейцарии музыкальный фестиваль в Люцерне отменил два симфонических концерта с участием русского маэстро. В Австралии национальная сборная по плаванию заявила, что бойкотирует чемпионат мира в России. На горнолыжном курорте Мэджик-Маунтин в Вермонте бармен вылил в раковину водку Stolichnaya целыми бутылкам. От культуры до коммерции, от спорта до путешествий — весь мир избегает России множеством способов в знак протеста против вторжения президента Владимира Путина в Украину».
А еще есть новый «налог на Путина», который каждый россиянин должен будет платить бесконечно за удовольствие иметь его своим президентом. Я говорю о последствиях ужесточения санкций, которые цивилизованный мир вводит против России. В понедельник российскому центральному банку пришлось оставить фондовый рынок закрытым, чтобы предотвратить панику, и поднять базовую процентную ставку за один день до 20% с 9,5%, чтобы заставить людей держать рубли. И даже после этого рубль упал примерно на 30% по отношению к доллару — сейчас один российский рубль стоит менее одного американского цента.
Все вышеуказанные причины заставляют меня надеяться, что в этот самый момент некоторые очень высокопоставленные представители российской разведки и военных кругов, близкие к Путину, встречаются в каком-то чулане в Кремле и говорят вслух то, о чем все они, должно быть, думают: либо Путин потерял чутье как стратег, пока длилась его изоляция во время пандемии, или он находится в глубоком отрицании того, насколько сильно он просчитался в силе украинцев, Америки, ее союзников и глобального гражданского общества в целом.
Если Путин пойдет дальше и сравняет с землей крупнейшие города Украины и ее столицу Киев, он и все его приспешники никогда больше не увидят лондонские и нью-йоркские квартиры, купленные на украденные деньги. Не будет больше никакого Давоса и Санкт-Морица. Вместо этого они все будут заперты в большой тюрьме под названием Россия — со свободой передвижения только в Сирию, Крым, Беларусь, Северную Корею и, может быть, Китай. А их детей вышвырнут из частных школ-интернатов от Швейцарии до Оксфорда.
Либо они объединятся, чтобы свергнуть Путина, либо все они разделят с ним его одиночную камеру. И то же самое будет касаться широкой российской публики. Я отдаю себе отчет в том, что этот последний сценарий является самым маловероятным из всех. Но он является самым перспективным для достижения мечты, родившейся, когда в 1989 году пала Берлинская стена, — мечты о единой и свободной Европе от Британских островов до Урала.
