«За мою каденцию мы закончим войну», – этот тезис, высказанный Владимиром Зеленским в фильме о годе своего президентства, наиболее точно подводит жирную черту под эволюцией его подходов к освобождению части украинского Донбасса от российской оккупации. Но если для главы нашего государства такая эволюция означает определенное политическое «взросление», то для Украины это означало потерю времени и возможностей, сдачу боевых позиций, человеческие потери, заступ за «красные линии», хаотичность и авантюрность подходов к мирному урегулированию. В результате противоречивых и непродуманных шагов и завышенных ожиданий «формула окончания войны» от Владимира Зеленского за год свелась к единственному приемлемому для украинского общества результату – исключительно освобождению определенной части донбасских заложников Кремля, тем самым делая перспективы мирного урегулирования еще более туманными. Единственным стратегическим решением стало подтверждение Зеленским позиции по неприемлемости торгов в вопросах суверенитета Украины над Донбассом и Крымом.
Несмотря на наивную веру тогда еще кандидата в президенты Зеленского в возможность «быстрого мира» на Донбассе, для которого достаточно «перестать стрелять» и «не дать зарабатывать на войне», стратегия деоккупации Донбасса за год так и не наполнилась реальным содержанием. Ни Парижский саммит, ни восстановление моста в Станице Луганской, ни разведение в трех пилотных зонах, ни предупредительная риторика перед Москвой, ни постановка на паузу интеграции в НАТО не обеспечили выполнение Россией даже базовых безопасностных требований – устойчивого и всеобъемлющего режима прекращения огня на Донбассе, из-за чего украинские герои продолжают гибнуть каждый день.
После года «миротворчества» президента Зеленского, вместо работы над комплексной дорожной картой мирного урегулирования, Украина оказалась на распутье. Дилетантская и авантюрная игра в кулуарные договоренности и децентрализация мирного процесса, как попытка одновременно реализовывать несколько альтернативных сценариев на различных площадках, гарантирует Владимиру Зеленскому не более чем топтание на месте плюс популистский пиар. С одной стороны наблюдается, по крайней мере формальное, сохранение ключевых элементов позиции Украины по прекращению российской агрессии, включая вывод российских войск и техники, восстановление контроля над границей и проведение местных выборов. С другой стороны – параллельно реализуются сомнительные инициативы, вписывающиеся в нарратив о «внутреннем конфликте» на Донбассе, активно все эти годы продвигаемый Москвой.
Возможно, попытки организовать так называемые платформы примирения не стоили бы внимания, если бы не сопровождались усилиями по дискредитации Революции Достоинства, политически мотивированными преследованиями и уголовными делами против волонтеров и патриотов, которые встали на защиту территориальной целостности Украины. А такая игра провоцирует резонный вопрос – так какому Владимиру Зеленскому верить: тому который ратует за европейскую суверенную Украину, или тому, который втягивает ее в российский нарратив гражданского противостояния лишь бы любой ценой быстро выполнить свое предвыборное обещание?
Чувствуя сформированный руками Владимира Зеленского завышенный запрос на мир в украинском обществе, Россия сделала главу государства и его политический рейтинг заложником этого же запроса. Обеспечивая контролируемую эскалацию на Донбассе и умело манипулируя освобождением украинских заложников, Россия продолжает игру на повышение ставок, подрыв позиций Украины и дискредитацию всех мирных инициатив Киева.
Многих ошибок можно было бы избежать, если бы власть прислушалась к рекомендациям, заранее отвергала провокационные инициативы и реально оценивала риски. А главное – если бы на замену хаотичным и бессистемным действиям пришла наконец долгожданная стратегия урегулирования ситуации на Донбассе, в которой надлежащая роль и место должны быть отведены для украинского МИД.
В частности, несмотря на предостережения экспертов, инициатива «надо же посмотреть в глаза и поговорить» и спринтерский забег Банковой по выполнению прихотей Кремля ради только проведения нормандского саммита в Париже перевернул с ног на голову процесс мирного урегулирования. Наполнив пустое с точки зрения безопасности заключительное коммюнике конкретными политическими требованиями к Украине, Кремлю удалось переломить логику переговоров пяти лет и навязать свой сценарий урегулирования. Из-за недальновидной формализации Киевом формулы Штайнмайера основное внимание переместилась с выполнения Россией безопасностных положений Минских договоренностей на создание Киевом условий для проведения местных выборов на Донбассе.
Последние заявления Сергея Лаврова подтверждают не только сохранение ключевых разногласий между позициями Украины и России, но и то, что любое продвижение в мирном процессе (теперь саммит в Берлине?) Москва видит только посредством дальнейшей капитуляции Киева. Приоритетная цель, которую преследует Кремль, требуя от Киева сначала согласия на «формулу Штайнмайера», далее создания «Консультативного совета» и формализации процедуры в ТКГ – это организация так называемого «прямого диалога» Киева с Донбассом и легализация своих оккупационных администраций.
Успешная реализация такого сценария позволит России снять с себя ответственность за агрессию против Украины, окончательно закрепив тезис о «внутреннем конфликте в Украине». Отсюда – снятие санкций, отзыв исков против России в международных судах и детоксикация Путина на международной арене – это вопрос времени.
В течение года подыграл Москве в сбросе токсичного балласта и сам президент Зеленский, активно подпитывая ложное впечатление о якобы существовании «окна возможностей» и прогресса на минском треке. За этот период от украинского президента и его команды мы услышали сигналы и об «определенных признаках деэскалации со стороны России», и «мире в глазах Путина», а также «оттепели», а обстрелы позиций наших военных были не чем иным, как «провокацией» или потерей Россией контроля над боевиками. Неуместными были и поздравления по инициативе президента Зеленского в адрес президента Путина с новогодними и рождественскими праздниками.
Неоправданными были и решения об активизации двусторонних контактов с Кремлем, в частности из-за участия в заседаниях ТКГ руководителя офиса президента Ермака вместе с новым куратором украинского направления в Кремле Козаком без присутствия партнеров по нормандскому формату. В общем, такая встреча 11 марта чуть не закончилась попыткой втянуть Берлин и Париж в авантюру по созданию так называемого «консультативного совета». По информации из дипломатических источников, резко отрицательное отношение к перспективе ее создания выразила немецкая сторона на заседании Совета министров ЕС 22 апреля, на котором обсуждался «украинский вопрос». Перспектива сохранения такого подхода – это потеря доверия со стороны партнеров и дальнейшая эрозия международного единства и солидарности. Нельзя не отметить и чрезмерную публичность должности Андрея Ермака и потенциально связанные с ней скандалы, что делает главного переговорщика уязвимым к методам работы российской стороны.
Где действительно хватало последовательности Владимиру Зеленскому и его команде, так это в озвучивании противоречивых инициатив по Донбассу. Здесь и заявление о возможном возобновлении железнодорожного сообщения с ОРДЛО, и о готовности Киева в одностороннем порядке принять закон об амнистии, и восстановление экономических связей с оккупированным Донбассом. И ручное скручивание статистики обстрелов для возможности разведения в трех пилотных зонах. И о готовности провести местные выборы на «оккупированном» Донбассе в октябре 2020 года, несмотря на отсутствие каких-либо предпосылок для таких выборов. Сюда же следует записать предложенную дипломатией Зеленского инициативу о совместном патрулировании вместе с представителями ОРДЛО на Донбассе. Не менее опасным было муссирование в информационном пространстве темы об отсутствии перспектив для Украины в НАТО, сомнительность выгод для Украины от Соглашения об ассоциации с ЕС, восстановление водоснабжения в оккупированный Крым, а также вброс Андреем Ермаком идеи о мифическом договоре о безопасности для Украины. А идея о расширении нормандского формата участием США вообще закончилась отставкой спецпредставителя Волкера и дистанцированием Трампа от Украины.
Однако, такая «какофония» инициатив – это дезориентация партнеров, дискредитация самих себя перед международным сообществом и козырь для агрессора. Следовательно, на место такой хаотичности должны прийти стратегический расчет и продуманная работа.
Зато без внимания украинского президента и его команды – сознательно или бессознательно – остался вопрос обещанного введения Украиной санкций за так называемую паспортизацию Путиным жителей ОРДЛО. В течение года игнорировался вопрос восстановления украинского правового и налогового поля, а также внедрение банковской системы в ОРДЛО. Отошла в прошлое тема возвращения Украине «конфискованных» Россией украинских государственных и частных предприятий на территории ОРДЛО. Не были приняты на вооружение наработки предыдущих лет совместно со специалистами ЕС, ОБСЕ и Венецианской комиссии об особенностях проведения местных выборов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей. Так и не получила развития идея введения миротворческой операции ООН на оккупированных территориях несмотря на существование согласованной позиции Украины, ФРГ, Франции и США, а также внесение этого вопроса в коалиционное соглашение Правительства Германии.
За год наблюдается эволюция президента Зеленского. Однако, она, скорее, является вынужденной, происходит под давлением украинского общества, а не из-за осознания реальных планов России. Благодаря активной позиции и консолидации украинской общественности уже неоднократно удалось отстоять «красные линии» Украина по Минским договоренностям. Итак, вопрос, осознал ли Владимир Зеленский аксиому, что «быстрый мир» возможен только на условиях капитуляции перед Россией, до сих пор остается открытым. По крайней мере хорошо, что есть готовность президента реагировать на общественный резонанс и прислушиваться к позиции общественности. Дальнейшее сохранение такого диалога с обществом является критически важным в условиях российской агрессии.
Чтобы выскочить из российской ловушки, Киев должен максимально сосредоточиться на восстановлении своих предыдущих позиций, включая принцип «сначала безопасность» и настаивании на выполнении Россией безопасностных положений.
Следует трезво оценивать ситуацию: только санкционное мотивирование Кремля, усиленное международное присутствие под эгидой ООН на Донбассе и комплексная дорожная карта урегулирования с сфере безопасностным приоритетом способны вывести ситуацию из тупика и гарантировать «реинтеграцию Донбасса».
Понятно, что задача прекратить российскую агрессию сложная и требует от Украины определенных компромиссных шагов, неординарных подходов и предложений, но именно сейчас перед дипломатией Зеленского стоит задача – не допустить такого решения, которое развязав донбасский узел, привело бы к ухудшению ситуации на всей территории Украины и поляризации украинского общества.
Неиспользованным в течение прошлого года был и потенциал трехсторонних контактов по линии Киев-Берлин-Париж, эффективность которых была проверена в предыдущие годы для координации подходов к Донбассу и совместного противодействия российским манипуляциям. На фоне распространения пандемии больше внимания надо уделять консолидации проукраинской трансатлантической коалиции.
Приоритетным для Владимира Зеленского должно стать и выполнение домашнего задания. Речь идет о налаживании доверительного диалога с проукраинскими политическими силами, на которые он мог бы опереться в противостоянии с Путиным для восстановления мира в Украине.
Будем надеяться, что для президента Зеленского этап авантюрных и дилетантских идей и действий закончился. Наконец начнется методическая, профессиональная и вдумчивая работа по восстановлению территориальной целостности нашего государства.
Анонсированная на 30 апреля виртуальная встреча глав МИД в нормандском формате должна была дать понять России готовность Киева отстаивать национальные интересы, а не идти по пути дальнейших уступок. Пусть это и будет стоить дальнейших возможностей для совместных фото президента Зеленского с президентом Путиным.
Константин Елисеев / Новое время
