Виталий Портников: Сложная задача. Что могут изменить Путин и Зеленский? Российско-украинский конфликт будет определять не только реалии 2020 года, но и, возможно, все 20-е годы нашего столетия

С причастностью Киева к американской политике (между прочим, не только внешней) приходится теперь считаться. За украинским урегулированием явственно ощущается тень Дональда Трампа и его предстоящей предвыборной кампании. Если даже предположить, что Владимир Зеленский и Путин договорятся, то они должны сделать это так, чтобы в США Трампа не обвинили в сдаче украинских интересов из-за нежелания Киева форсировать расследование пресловутого «дела Байдена».

И то, что в своём стремлении найти решение для конфликта в Донбассе Зеленский должен сверять часы с Вашингтоном, оказывается еще одной сложной задачей для неопытного украинского лидера, который до своего избрания на высокий пост уверял соотечественников, что для окончания войны достаточно «просто перестать стрелять» и «перестать обогащаться» на войне.

Предоставим недоброжелателям бывшего комического артиста гадать, что же это было – глупость, наивность или готовность капитулировать перед более сильным противником. В любом случае после своей победы на выборах Зеленский не мог не столкнуться с реальностью настоящей, а не «сериальной» политики, и сейчас он в этой реальности живет. А реальность демонстрирует, что позиции Москвы и Киева в вопросе об окончании конфликта после смены власти в Украине не сильно изменились, да и не могли измениться. В Киеве по-прежнему считают Крым и Донбасс территориями, которые оккупированы Россией. В Москве считают, что Крым – неотъемлемая часть территории самой России, а Донбасс – зона «внутреннего конфликта», в котором Россия – такой же посредник между украинской властью и «восставшими шахтёрами», как Германия или Франция.

Уже само это различие в подходах делает малореальной какую-либо серьёзную договоренность между Россией и Украиной. Да, теоретически можно представить себе, что такая договоренность будет когда-нибудь достигнута – даже не Путиным и Зеленским, а их преемниками. Но если при этом Крым будет оставаться российским с точки зрения Москвы, а Донбасс – оккупированным, то ни один украинский президент, даже настроенный по отношению к Кремлю не просто примирительно, а восторженно, не сможет согласиться с тем, чего хочет Россия.

Отличное доказательство – десятилетия усилий по решению приднестровского конфликта. За эти годы сменилось уже три российских президента и пять молдавских. Из этих пяти по крайней мере двое, Владимир Воронин и Игорь Додон, были на момент избрания очевидно пророссийскими политиками. И что? И ничего. Чтобы решить приднестровский конфликт по российскому сценарию, президенту Молдовы необходимо признать: у его страны нет национальных интересов, а на это ни один политик не может пойти. А по какому-то другому сценарию конфликт не хочет урегулировать сама Россия. Не хочет, даже когда в резиденции президента Республики Молдова находится ставленник Кремля. Президенты в Кишинёве приходят и уходят, а российский контроль над Приднестровьем остается.

Именно поэтому вряд ли стоит ожидать нормализации российско-украинских отношений. Зеленский действительно хотел бы завершить войну, освободить соотечественников, восстановить территориальную целостность страны. Он действительно хотел бы решить энергетические вопросы с Москвой, прежде всего потому, что некомпетентность сформированной им власти начала приводить к очевидным проблемам в экономике, и эти проблемы будут только усиливаться. Таким образом, Зеленскому (как и Леониду Кучме или Виктору Януковичу) нужен и российский транзит, и российский дешёвый газ для предприятий близких ему олигархов. Казалось бы, чем не платформа для компромисса?

Но Путину вряд ли нужен такой компромисс. Ему нужна слабая Украина, которая не сможет больше дрейфовать на Запад. Для него и война, и транзит, и газ – это всего лишь рычаги давления на Киев, возможность культивировать эту слабость, усиливать внутренние противоречия в Украине, готовиться к новым захватам или к победе откровенно пророссийского кандидата в случае краха Зеленского. Да и Крым – «закрытый вопрос», платформа современной российской государственности. Эту платформу Путин просто обязан передать своему преемнику, если, конечно, этот преемник вообще появится.

Всё это означает не только отсутствие почвы для реального компромисса и взаимопонимания. Всё это означает, что российско-украинский конфликт будет определять не только реалии 2020 года, но и, возможно, все 20-е годы нашего столетия. Фамилии и намерения президентов в этом смысле особого значения не имеют.

Редакция сайта не несет ответственности за содержание материалов в рубриках «Блоги» и «Статьи». Мнение редакции может отличаться от авторского.