Пока весь мир отмечал окончание войны, советская авиация уничтожила дома жителей Борхольма – самый восточный остров Дании. Русские оккупировали его почти на год, – пишет Олег Шама для Нового времени. – Почему русские, спросите? Ведь Борнхольм заняли войска 2-го Белорусского фронта?
Так называли всех солдат Сталина. А советское руководство даже стремилось к такой самоидентефикации у своих бойцов. «Вечная слава русским богатырям, погибшим в боях с немецкими оккупантами. Родина». Это надпись на обелиске из черного гранита на военном кладбище острова. На ней – 30 имен.
Правда, никто из них на Борнхольме с немцами не воевал. Еще 4 мая войска вермахта в Дании капитулировали перед британцами. И немецкий комендант острова Кампц постоянно просил штаб победителей, чтобы они прислали сюда своих представителей. Здесь кроме стационарного гарнизона в тысячу солдат собралось около 11 тыс. отступавших военных и около 4 тыс. беженцев из Восточной Пруссии.
Однако остров уже давно оказался в сфере особых советских интересов. «Дания только номинально является «самостоятельным» балтийским государством, имеющим права на балтийские проливы, – права, которые эта страна сама не может отстаивать». Это утверждение высказано в марте 1943 года в аналитической записке наркомата (министерства) иностранных дел СССР на имя его главы Вячеслава Молотова.
Россия со времен Екатерины II грезила проливами Босфор и Дарданеллы, но так и не смогла их заполучить. Теперь же подворачивалась возможность сделать Балтийское море полностью подконтрольным. Для этого нужно было обеспечить постоянное советское присутствие в проливах Большой и Малый Бельт. Именно о них идет речь в записке. И именно захват Борнхольма стал бы залогом контроля над проливами.
Сначала советское командование решило, как бы «освободить» Борнхольм от немцев. Ночью 7 мая в 2.40 генерал Йодль подписал Акт о безоговорочной капитуляции, а менее чем через 10 часов советские самолеты сбросили бомбы на Ренне и Нексе – главные города Борнхольма. За всю войну жители острова едва ли слышали ружейные выстрелы. Бомбежки, повторившиеся и 8 мая, стали для них настоящим апокалипсисом. Погибли 17 человек, без крова остались 4,5 тыс. жителей – мизер на фоне всей войны и катастрофа для острова.
9 мая борнхольмцы и немецкие солдаты вышли разбирать руины. А в полдень на остров высадились 108 советских десантников. Потом они будут писать о шквальном огне, которым их якобы встретили немцы. Но те сложили оружие почти за сутки до этого, когда впервые узнали о всеобщей капитуляции. Никаких боев не могло быть в принципе.
Майор Антоник, командир десанта, сразу отправился к штабу фон Камптца принимать остров. Коменданта выманили, мол, тот должен вести переговоры на материке с британцами. К вечеру фон Камптц уже сидел на советском катере, отплывавшем в тыл красных.
Это была военная хитрость. Так эту разводку называли участники тех событий. Все дальнейшие 10 месяцев на острове они постоянно будут хитрить. Но уже с местными жителями.
На следующий день в ответ на запрос Дуайта Эйзенхауэра, главы штаба союзников, Алексей Антонов, занимавший такой же пост в советской ставке, сообщил: остров успешно освобожден, а комендант Камптц сам попросил сдаться только русским. Тоже хитрость.
Антоник клятвенно заявил губернатору, что его бойцы уйдут с Борнхольма, как только увезут отсюда последнего немца. Об этом узнали местные рыбаки и сразу предложили русским все, что может плавать. Снова хитрость.
Больше месяца перевозили немцев в Кольберг. Но уже первые суда возвращались с советским пополнением. Солдаты везли с собой тяжелые пушки, грузовики, стройматериалы, скот, мебель и даже нескольких роялей. Борнхольм охватывал ужас – было видно, что русские скоро не уберутся.
Сначала они обещали, что уйдут с последним немцем. Потом уверяли, что на острове еще остались вражеские агенты. А с конца лета появилось самим русским малопонятное объяснение – они уйдут «после решения военных вопросов в Германии». Уже не хитрость – откровенное вранье.
К холодам русские обустроили лагеря для солдат, а офицеры заняли все гостиницы и дачные усадьбы. В Копенгаген с острова посыпались письма отчаяния. Датский историк Бент Енсен нашел их в архивах. Вот рабочий-коммунист Енс Хольм пишет в МИД: «В прошлое воскресенье на дочь моего соседа напали двое русских. Один отобрал у нее велосипед, ручные часы и исчез, после чего другой, с револьвером в руке, изнасиловал ее. Подобное можно услышать почти каждый день на разных концах острова».
Жена рыбака Педерсена просила МИД честно ответить на вопрос: законно ли русские выселяют людей из их домов, дав на это три дня и не предоставив другого жилья? «Они прибывают целыми семьями, – говорилось в письме. – Это уже не оккупация, а обыкновенная аннексия нашего острова».
От чего же погибли 30 советских солдат на острове? Шкиперы, перевозившие их из Кольберга, рассказывали: «Один солдат, укравший золотое кольцо у товарища, был расстрелян на месте офицером. Еще один умер, выпив соляной кислоты, которую принял за спиртное». Нетрудно догадаться, что за 10 месяцев подобные случаи только повторялись. Командиры как-то запретило своим солдатам покупать в магазинах алкоголь. Тогда они выпили почти всю имевшуюся на Борнхольме политуру – средство на спирту для обработки древесины.
И если уж не хитрить, то надпись на русском кладбище должна была сообщать о гибели богатырей вовсе не в боях с оккупантами.
Понятно, что сейчас мне легко изобличать людей того далекого и довольно непростого прошлого. Но вот только думается, что военная хитрость и военное вранье – это две большие разницы. А вспоминать о последнем стоит хотя бы потому, что его мы слышим в нынешней войне с Советским Союзом. И это не описка.
