Американские сенаторы потребовали у ряда крупнейших в мире банков раскрыть информацию о наличии связей с российскими олигархами, лояльными Владимиру Путину. – Ред.
Во-первых, у России нет никаких олигархов. Это абсолютно такое же бессмысленное и вредное слово, как слово «выборы» по отношению к тому, что было в марте 2018-го года. Олигарх – человек, который соединяет власть и собственность.
Олигарх в России один – Путин Владимир Владимирович. Все. Больше никакой власти и никаких претензий на власть ни у кого нет. Поэтому слово олигарх – это не просто бессмысленное, но вредное слово, которое затемняет картину. Есть крупные бизнесмены. Некоторые из них имеют близкие отношения с Путиным, некоторые не имеют. Но и те, кто имеет самые близкие отношения с Путиным – знаменитые Ротенберги, Тимченко, Ковальчуки – никакой власти и никакого влияния на власть не имеют. Они могут, если Путин их спросит, что-то ему ответить. Всё. Вот вся их власть.
Поэтому слово «олигарх» такое же нелепое, как слово «выборы» по отношению к голосованию за Путина в марте 2018-го года. Это первое.
Второе. Я не думаю, что от того, что группа сенаторов обратилась к банкам, может иметь какие-то последствия. Ну, обратились и обратились. Вот если Конгресс США примет соответствующий закон, тогда это может иметь некоторое значение.
Третье. Мне трудно оценить размеры неприятностей у этих людей. Предполагаю, что неприятности будут, но думаю, что размер этих неприятностей фактически сильно преувеличен. Психологически им это все крайне неприятно. Эти люди давно уже отвыкли от каких бы то ни было опасностей, по крайней мере, вне бизнеса. В бизнесе, конечно, всегда есть опасности, но вне бизнеса они давно от них отвыкли. И оказаться в положении каких-то жуликов, которых преследуют, которые должны что-то скрывать – это, конечно, крайне для них неприятно.
Но что касается фактической стороны дела, то санкции против русских бизнесменов, близких к Путину, введены во многих странах. Они введены три-четыре года назад и как бы ничего страшного с ними за это время не случилось. Те, кто имеет такую возможность, те стараются свои деньги максимально легализовать. Те, кто такой возможности не имеет, выводят их из западных офшоров в Россию. Так что я не думаю, что на сегодняшний день в этих самых офшорах хранятся какие-то очень крупные деньги очень крупных русских бизнесменов. У них было несколько лет для того, чтобы так или иначе эту проблему решить.
Крупные русские бизнесмены, да и чиновники, кстати сказать, несмотря на все санкции по-прежнему совершенно открыто владеют огромной недвижимостью на Западе – в Лондоне, в Нью-Йорке и т.д. У всех ли эта недвижимость отмыта? Я думаю, что да. Дело в том, что на Западе вопреки воплям желтой прессы, нельзя просто так прийти, вынуть из кейса пачку долларов и купить квартиру. Надо представить документы, идти с адвокатом, объяснять на какие деньги это куплено и т.д.
Так что я думаю, что кроме совсем уж дебилов, почти все русские богатые бизнесмены и богатые чиновники как-то или ликвидировали свою токсичную собственность, или как-то ее дезактивировали, т.е. нашли юридические оправдания своей собственности. Но обстановка вокруг них да, крайне неприятная, и она становится все неприятнее и неприятнее. Психологическое давление, несомненно, очень сильное. Ну, и по многим могут нанести действительно удары. Хотя, как мы видим на примере Дерипаски, с одной стороны – это удары страшной силы, а с другой стороны, после ударов следуют переговоры, какие-то варианты, какие-то откаты и т.д.
Леонид Радзиховский / Обозреватель
