Профессия дипломата является очень позитивной по своему определению. По своей сути, дипломаты – это люди, налаживающие взаимовыгодные дружеские отношения между странами, пишет Владимир Огрызко для Нового времени.
А с другой стороны есть шпионы, которые этому мешают. Поэтому в случае с Россией – это шпионы, которые работали под прикрытием дипломатов. Эти люди явно не способствовали тому, чтобы страны совместно строили что-то позитивное.
То, что многие западные страны пошли на такой беспрецедентный демарш, означает, что антипутинский фронт, о котором я говорил несколько лет назад, сейчас уже реально формируется. Это означает, что подобное поведение больше никто реально терпеть не будет.
Хотя если говорить о заявлении-ответе российского МИД, выдержанном в традиционных совковых тонах, то она наводит на мысль, что такой европейский шаг таки ничему их не научит. Боюсь, что болезнь зашла настолько далеко, что способов легкого выздоровление нет – поможет разве что хирургическое вмешательство.
И я очень рад, что Украина начала действовать совместно с Западом. Вчера я был очень разочарован заявлением одного нашего политика, дескать, мы не можем этого сделать, потому что кто же будет защищать наших политзаключенных в России.
И их, к сожалению, ни с дипломатами, ни с консулами, ни без первых и вторых, никто реально защищать не может. Ведь речь идет о стране, где понятие права довольно условно. Имеем ли мы там дипломатов и консулов или нет, положение наших военнопленных или заложников никоим образом не меняется.
Приняв решение выдворить российских шпионов, Украина стала в один ряд с западными партнерами. Что если бы это произошло в 2014 году? Думаю, если бы мы сразу разорвали дипломатические отношения со страной-агрессором, то ситуация была бы другой во многих измерениях. Включая западную поддержку наших дипломатических и военных усилий.
Потому что когда мы с одной стороны говорим, что являемся жертвой агрессии, а с другой – оставляем российских шпионов у себя в стране, то подаем сигнал, который многих просто дезориентирует. Возможно, расплывчатость нашей позиции постепенно начинает исчезать.
Я придерживаюсь мнения, что у страны или есть позиция, или ее нет. Чтобы демонстрировать эту позицию, надо иметь позвоночник и способность принимать решения – даже если кто-то тебе что-то подсказывает. Здесь мы должны исходить из своих национальных интересов.
Если же позиции нет, а позвоночник слишком гибкий – то мы ничего и не будем иметь. Поэтому я рад, что наш фокус начинает становиться более четким и понятным.
