Российское влияние на Ближнем Востоке пострадало, но Путин вряд ли найдет способ его восстановить, пока его личная дипломатия становится все более корыстной. Еще больше пострадал имидж России на Западе, пишет Павел Баев для jamestown.org (перевод – Новое время).
Главной темой ежегодной Мюнхенской конференции по безопасности, состоявшейся в прошлый уикенд, стала оценка текущих угроз со стороны России. Однако брифы, подготовленные для высокопоставленных участников вроде министра обороны США Джеймса Мэттиса и советника президента США по национальной безопасности Герберта Рэймонда Макмастера, пришлось срочно переписывать. Причина: три события, случившихся за неделю до конференции.
Во-первых, альянс «Пяти глаз» (Австралия, Канада, Новая Зеландия, Великобритания и США) прямо обвинил российских военных в кибератаке под названием «NotPetya», совершенной в июне 2017-го. Во-вторых, специальный прокурор Роберт Мюллер в рамках текущего расследования предъявил 13-ти российским гражданам обвинения во вмешательстве в американские выборы 2016-го. В-третьих, постепенно становится понятно, что 7 февраля в Сирии между американскими и российскими силами произошло крупное столкновение, во время которого массивный удар авиации и артиллерии США уничтожил тактическую группу батальона, состоявшего из российских наемников.
Первые два разоблачения относятся к быстро расширяющейся сфере кибербезопасности. Если операции российской фабрики троллей вроде «Агентства интернет-исследований», включая обвинения Мюллера, хорошо задокументированы, то доказательство причастности российских военных к разрушительной и огульной кибератаке, совершенной в прошлом июне, стало большим прорывом.
Заявление Белого Дома содержит краткое обещание, что за атакой «последуют международные последствия». Но также известно, что Игорь Коробов, начальник Главного управления Генштаба Вооруженных сил РФ, ответственный за произошедшее, ранее посещал Вашингтон, чтобы обсудить вопросы борьбы с терроризмом. Решение министров обороны НАТО создать новый Центр киберопераций, принятое накануне Мюнхенской конференции, отображает необходимость противостоять российским экспериментам в этой сфере, где у России нет технологических преимуществ, но есть свобода играть быстро и беспрепятственно. Генсек НАТО Йенс Столтенберг отметил в Мюнхене, что противостояние российской пропаганде при помощи демонстрации ее лжи и грязных трюков является ключевым элементом кибербезопасности Альянса.
Третье событие, хоть и выглядит как традиционное столкновение, также попадает в категорию гибридных, ведь Москва может спрятаться за официальным отрицанием. Импульсом послужила атака сирийских правительственных сил на опорный пункт оппозиционных Демократических сил Сирии, где присутствовали американские военные – и российские полевые командиры прекрасно об этом знали. Желание получить контроль над небольшой нефтяной установкой перевесило стратегическую осмотрительность. Для российского вооруженного формирования, известного как ЧВК «Вагнера», результат оказался фатальным. По разным данным, количество погибших исчисляется сотнями, но Москва подтверждает пока лишь дюжину смертей.
Наиболее шокирующим поворотом в этой истории стало то, что американские командиры все время были на связи с российскими коллегами, однако Москва предпочла не предупреждать об ударе своих наемников. Российское Министерство обороны, вероятно, предполагало, что инцидент останется незамеченным в дыму войны. Но, по иронии, социальные сети, которые Кремль так активно эксплуатирует для своей пропаганды, разоблачили его двуличность.
Впечатляющее поражение в долине Евфрата означает дальнейшую трансформацию многосторонней сирийской войны, где Россия стремилась увеличить свое ограниченное участие при помощи расширенного гибридного вмешательства. Разгром «отрицаемых» наемников совпал с нападением Турции на Африн, контролируемый курдскими силами, и Москва выразила абсолютную поддержку этой операции, рассчитывая, что еще больше усугубит напряжение между Турцией и США.
На другом фронте этой запутанной войны, всего через три дня после разгрома группы «Вагнера» и в ответ на вторжение иранских беспилотников на свою территорию, Израиль совершил разрушительный авиаудар по сирийским и иранским военным базам – преимущественно в окрестностях Дамаска – разрушив около половины сирийской системы противовоздушной обороны. Российские средства противовоздушной обороны на базах в Хеймиме и Тартусе не мешали израильской операции, а российский МИД лишь выказал «серьезную обеспокоенность», призвав к спокойствию. Это неубедительное сообщение не может скрыть реальности, в которой Россия умывает руки в отношении курдов в Африне, разочаровывая режим Ассада, поворачиваясь спиной к иранским союзникам и предавая собственных «псов войны».
На Мюнхенской конференции премьер Израиля Биньямин Нетаньяху показал обломок иранского беспилотника, подчеркнув готовность противостоять Ирану. Но при этом ничего не сказал о своей обеспокоенности тем, будет ли Россия помогать восстанавливать сирийскую противовоздушную оборону, и как она это будет делать.
Российское влияние на Ближнем Востоке пострадало, но Путин вряд ли найдет способ его восстановить, пока его личная дипломатия становится все более корыстной и оставляет коллег вроде короля Иордании Абдаллы II ибн Хусейна в замешательстве относительно того, что на самом деле поддерживает Россия. Еще больше пострадал имидж России на Западе, когда Макмастер подтвердил, что доказательства вмешательства России в американские выборы «неопровержимы». Отказ Лаврова прокомментировать этот «слух» никак не улучшил ситуацию. Гибридные методы казались очень полезными, но сейчас они дают негативный обратный эффект, а их внеплановые последствия продолжают накапливаться.
Очевидная необходимость переоценить и переосмыслить решение РФ вступить в конфронтацию с Западом диктует определенную осторожность в дальнейшей тактике. Возможно, Москва тихонько извлечет выгоду из множества разногласий и того общего разлада в трансатлантических взаимоотношениях, которые мы наблюдали в Мюнхене. Однако введение новых санкций и прочих отсроченных наказаний за нанесенный в прошлом ущерб делает такую сдержанность маловероятной. Путин пытается избежать дальнейших ссор. Но не отвечать на оскорбления, демонстрирующие его слабость накануне выборов – он не может. События его подначивают. И хотя в международных отношениях тонкие угрозы часто оказываются более эффективными, чем опрометчивые шаги, внутренняя политика требует от него нового проявления силы.
