Первый вице-спикер ВРУ, представитель Украины в гуманитарной подгруппе Трехсторонней контактной группы в Минске Ирина Геращенко похвасталась в Фейсбуке о том, что получила знак «Global Traiblazer Awards- 2017». Как пишет сама Ирина, такой наградой Джорджтаун Институт ежегодно отмечает женщин из разных стран мира по их миротворческие дипломатические усилия.
Ирина Геращенко с наградой. Фото: Ирина Геращенко / Facebook
Однако за вице-спикера сложно порадоваться, после того, как в самом низу ее поста прочтешь фактаж, о котором она отчитывалась в Великобритании:
«Вблизи линии соприкосновения, в постоянной зоне риска, проживает почти 30 000 детей. Есть 1,6 миллиона внутренне перемещенных лиц из оккупированного Донбасса и аннексированного Крыма. В оккупированном Донбассе остается 152 заложников. Некоторые в неволе уже три года. Среди заложников — журналисты, волонтеры и 9 женщин. Более года боевики удерживают в тюрьме 6 подростков. К заложникам не допускают МККК (международный комитет красного креста — Авт.) и международные организации. (…)
Одной из самых страшных проблем остаются мины. Зафиксировано 1200 случаев подрывов, минами искалечено 68 детей. Мы благодарны Великобритании за активную поддержку программ по гуманитарному разминированию».
Пару приведенных фактов вызывают большие вопросы, так как касаются жизни наших людей, нашей жизни.
Во-первых, цифра о территории. Буквально недавно наш ресурс публиковал информацию о том, сколько детей живет в зоне, близкой к вооруженному конфликту, опираясь на данные, полученные ЮНИСЕФ. Согласно этим данным, «сегодня в Украине живут около 54 000 детей в зоне, близкой к линии разграничения военного конфликта на востоке страны. Из них 19 000 детей живут от этой линии не далее, чем за 5 км. В этой зоне они страдают от регулярных обстрелов и взрывов».
Согласно данным вице-спикера, это 30 тысяч детей. Она не говорит о том, какую территорию имела в виду в своем выступлении. Но мы бы хотели знать именно об этом. Как измеряются эти территории? Сколько на них сегодня осталось проживать людей? Конечно, мы бы хотели знать, сколько там детей. Но еще больше — о том, какая помощь им оказывается. Не только Великобританией, сколько нашим государством, где Ирина Геращенко занимает одну из ведущих руководящих должностей.
А именно: какие программы разработаны, чтобы прекратить или уменьшить страдания эти детей, облегчить им жизнь — вот об этом мы бы хотели знать, в том числе и из Фейсбука Ирины Геращенко. Понятно, что нельзя посчитать этих детей до последней цифры, так как люди все-таки мигрируют, а в военных реалиях — особенно. Но не плюс-минус десять тысяч — не зубные же щетки считаете, это же живые люди, более того, это ДЕТИ.
В контексте сказанного еще более странной выглядит цифра о 68 детях, искалеченных минами. Именно потому, что «68». Слишком уж она «легла на уши» за последние два года. Я даже сделала отдельный материал этим летом об этой магической цифре. Приведу цитату из того текста:
«Время идет, меняются локации и спикеры, а цифра «68» зависла во времени на уровне начала 2015 года, когда ее озвучили представители ЮНИСЕФ. Ее же называл Президент Петр Порошенко в 2016 году, она же озвучивалась на парламентских слушаниях в октябре 2016 года с трибуны Верховного Совета Украины. Последний раз эту цифру называла первый вице-спикер Верховной Рады Ирина Геращенко в этом году: сперва выступая в Страсбурге, на полях зимней сессии ПАСЕ, затем — с трибуны Верховной Рады уже в июне 2017 года».
Обращу внимание, что сегодня в посте Ирины Геращенко цифра «68» была конкретизирована таким образом, что 68 детей погибли, именно подорвавшись на минах. Допустим, имеется в виду именно это. Но если чиновники по заказу властей сделали выборки по подорвавшимся именно на минах, то, значит, есть и статистика погибших от других военных факторов. Ну, вот, например, в феврале в Артемовске при обстреле школы из «Града» погиб семилетний ребенок. Так вы его куда — к минам или «Градам»?
Но, самое главное в этом контексте, что если уточнено, сколько подорвалось на минах, значит, наконец-то провели скрупулезную работу и подсчитали общую цифру погибших детей в результате военных действий — ну, хотя бы на не оккупированной территории? Так где же она, представьте, пожалуйста. Но почему-то можно разместить серию фотографий «Я и награда», а работой никто хвастаться не спешит. И, может, потому эта цифра не переваривается примерно также, как не переварилась бы прокисшая каша двухлетней давности?
Мы очень устали от этого хвастовства и болтологии где-то в брюсселях и лондонах. Мы хотим фотографии всех, кто пиарится на военных фактах и цифрах, оттуда, из 5-километровой зоны, с детьми на руках и конкретными отчетами, пусть даже на уровне: «Сегодня я помогла 5-летнему Васе, привезла ему пирожных и книжки, а теперь повезу выкупаться в горячей воде в свой номер в отеле Краматорска, потому что в доме Васи уже три года как перестала течь вода из крана, приходится носить из криницы».
Один Вася, это, конечно, мелковато для госслужащего такого уровня, как, например, Ирина Геращенко, но так была бы конкретная польза хоть одному конкретному ребенку. Тогда мы хоть поверим, что те, кто пиарится, видел, как живут люди, о которых отчитываются заграницей, поверить, что, может, у них что-то ёкнуло в сердце. Потому что только вот это настоящее, «ёкнутое» может заставить наших представителей власти сделать так, чтобы конкретный Вася не погиб ни на мине, ни от «Града», ни от голода.
Алена Медведева / Голос детей
