Неуравновешенность и импульсивность, которые приписывают Трампу, не имеют к обвинениям Ирана в нарушении ядерной сделки никакого отношения. Тем более к весьма деликатному включению Корпуса стражей исламской революции (КСИР) в список лиц, поддерживающих терроризм.
Весь КСИР не объявлен террористической организацией, в «черный список» попало только его спецподразделение «Кодс» за поддержку Хезболлы, Хамаса и Талибана, что неудивительно. КСИР и до этого значился в США в пяти «черных списках». Ответная угроза Мохаммад Али Джаафари – главнокомандующего КСИР, приравнять армию США к ИГ выглядит гротеском. Она создает впечатление, что США – страна победившего исламизма и законов шариата. Один ноль в пользу США – им таки удалось добиться того, что в Иране непроизвольно и подсознательно осудили исламский фундаментализм.
Но это побочный результат. Трамп начал с 13 октября дипломатическое давление на Иран для достижения трех основных целей, абсолютно не связанных с ядерной сделкой 2016 г. между Обамой и Тегераном. Трамп, угрожая выходом США из этого соглашения, надеется вынудить Тегеран к трем действиям: выводу КСИР и набранных им наемников из Сирии, прекращению поставок ракет хуситам в Йемене и удержать Иран от военных действий против Курдистана.
Последнее особенно актуально, – по данным разведки Курдистана подразделения КСИР вместе с иракскими шиитскими милицейскими формированиями Хашд аш-Шааби готовят наступление на Киркук. Хашд аш-Шааби уже требовал, чтобы в полночь с 13 на 14 октября курдская Пешмерга ушла из Киркука и для оказания на нее психологического давления провел демонстративную неприцельную стрельбу.
Но Пешмерга их не покинула, начала мобилизацию в Киркуке и требует, чтобы Хашд аш-Шаа и иракская армия ушли за горный хребет Хамрин, как естественную границу, разделяющую земли курдов и арабов.
Командование иракской армии полностью отмежевалось от этого ультиматума Хашд аш-Шаа и к войне с Пешмерга не стремится. Даже премьер-министр Хайдар аль-Ибади – самый воинственно настроенный человек в руководстве Ирака 12 октября заявил, что исключает военное вторжение в Киркук. Еще более примечательно заявление главы МИД Ирака Ибрагима аль-Джафаари, сделанное на пресс-конференции 9 октября в Багдаде, что его правительство решительно против иностранного вмешательства и иностранных угроз Иракскому Курдистану. Урегулирование спорных вопросов между Багдадом и Эрбилем оно считает внутренним делом иракцев.
Оба эти заявления, особенно главы МИД Ирака, адресованы именно Ирану, который через своих людей в Хашд аш-Шаа пытается спровоцировать войну между курдами и арабами. Турция свои войска в Курдистан вводить не намерена, вопреки всей грозной риторике Эрдогана. Турецкая авиация как наносила удары по базам Рабочей партии в Иракском Курдистане, так и продолжает наносить их после референдума в полном консенсусе с правительством Курдистана. Турция не опасается курдов так, как Иран, и вдобавок всерьез занята установлением зоны деэскалации в сирийском Идлибе. Турции не до Курдистана, с которым у нее были тесные и дружественные отношения, и вообще в приоритете у Анкары вместе с сирийцами повесить Башара Асада.
Поэтому единственное государство, готовое напасть на Курдистан – это Иран, который оказался на распутье в своем политическом развитии. Противостояние реформаторов и консерваторов в Иране достигло той точки, когда дальнейшее сохранение нейтралитета между ними уже невозможно. Страна должна определиться: «диктатура мулл» в Иране или сворачивается, или разворачивается. Сложность в том, что ни реформаторы, ни консерваторы, за исключением их самых крайних фракций, не готовы и не хотят ни того, ни другого сценариев, и предпочитают балансировать в режиме пресловутой «золотой середины», что является самым худшим вариантом. Иран сейчас очень похож на СССР времен Перестройки и пытается реализовать программу Горбачева, которую в местном варианте можно сформулировать так: «мулл (КПСС) сохранить, демократизацию провести». Тем самым априори ставятся две взаимоисключающие цели, но которые в Тегеране не могут решить по китайской схеме. Впрочем, китайская схема – это лишь временное решение и для самого Китая.
На шаткий консенсус реформаторов и консерваторов, не знающих, с чего начать, давят вдобавок заметно активизировавшиеся национально-освободительные движения курдов и азербайджанцев, и тот факт, что персы в Иране составляют лишь половину населения. Референдум в Иракском Курдистане поставил авторитарный режим Ирана, пребывающий в благостном состоянии застоя и гомеостаза, в ситуацию цейтнота, когда надо начинать срочно принимать какие-то решения. Национально-демократические революции курдов и азербайджанцев в Иране после референдума не начались, и вряд скоро начнутся, но даже аресты более 700 иранских курдов за празднование референдума, не гарантируют, что они не начнутся никогда. Вдобавок, есть застарелый арабо-персидский конфликт и стороны никак не могут определиться с названием залива: он – Персидский или Арабский, из-за чего в СШИ и в ЕС политкорректно пишут просто Залив с большой буквы. Живут на северном берегу Залива арабы, если точнее, давно арабизированное древнее население Элама, которое и добывает основную массу нефти и газа в Иране.
Как для консерваторов, так и для реформаторов в Иране сейчас очень соблазнительно вторгнуться в Иракский Курдистан, или по крайней мере, спровоцировать войну в нем. Это поможет сохранить текущий гомеостаз и консенсус в истеблишменте Ирана, отдалит призрак национальной и демократической революций, и возможно, в перспективе даст территориальные приращения. Самое главное, отсрочит принятие решения в дилемме: муллы или демократизация. Для ухода от сложных решений можно принять «простое» решение о начале скрытого или открытого вторжения в Ирак.
Исторических и идеологических оснований для открытого вторжения и мобилизации населения под знамена «исламской революции» у Тегерана уйма. Юг Ирака до Багдада населен арабами-шиитами, так что можно пойти спасать единоверцев. Заодно отмстить неверным суннитам, которые с Саддамом Хусейном «всадили нож в спину» Иранской «революции», напав 22 сентября 1980 г. на Иран по просьбе СССР. Москва в декабре 1979 г. ввела войска в Афганистан и очень опасалась, что на него перекинется «исламская революция», победившая в Иране в апреле 1979 г. Через 9 месяцев Хусейн без видимых причин напал на Иран, армия которого находилась в состоянии «революционной» чистки, и 8 лет сковывал его войной, до того момента, когда Кремль не решил вывести войска из Афганистана. Война исключила вмешательство Ирана в «афганские дела», его реальную помощь Талибану и экспорт «исламской революции», за что товарища Хусейна в Москве очень любили, продолжают о нем сожалеть, и регулярно укоряют США – не надо было его свергать.
Сейчас Ирак представляется Тегерану легкой и перспективной добычей, особенно в контексте экспорта «исламской революции» и создания «шиитского пояса», но в США решили иранских партнеров попросить воздержаться от таких идей и шагов. Поэтому Дональду Трампу поручили «наехать» на Иран «по полной катушке», как он это умеет, но одновременно Госдеп в лице миловидной Хизеры Нойерт 14 октября официально заявил: «Не ведитесь на заголовки ТВ: мы остаемся в ядерном соглашении по Ирану, но в то же время мы расширяем наш подход к оценке террористической деятельности Ирана и т.д.». «Расширение подхода» означает: прекратите провоцировать войну в Ираке и тем более оставьте мысли о вторжении в него, перестаньте поставлять российские баллистические ракеты хуситам, а то они запускают их по городам Саудовской Аравии и даже пытались попасть по Мекке. Неудивительно, что Саудовская Аравия сразу и полностью поддержала слова Трампа о выходе из сделки якобы из-за нарушения ее Ираном.
В числе скрытных пожеланий Госдепа также удаление КСИР из Сирии. Это – на усмотрение Тегерана: если реформаторов устраивает, что туда едут и не возвращаются самые воинственные консерваторы, то в целом, можно смириться, что это собственно иранская проблемы. Но желательно этот процесс уже прекратить.
Очень умеренные просьбы. США даже не требуют от иранских партнеров признать государство Израиль и перестать обещать столкнуть его в море. Но поскольку иранские партнеры склонны видеть в этом происки империализма и «окрики из-за океана», то Госдепу приходится напускать на них Дональда Трампа с его богатым опытом общения как прораба-строителя.
Сергей Климовский / Обозреватель
