После того, как в четверг из-за блокирования трибуны «Самопомиччю» сорвалось рассмотрение скандальных законопроектов о реинтеграции Донбасса, могло показаться, что этот сценарий может повториться и на следующий день, и законопроекты будут похоронены аж до 17 октября. Однако в пятницу «Народный фронт» и БПП сумели достаточно легко преодолеть сопротивление оппозиционеров и принять оба закона. И если первый, объявляющий Россию агрессором, был проголосован лишь в первом чтении, то второй о продлении «особого статуса» для Донбасса был принят сразу в целом. Тем не менее, шоу в парламенте получилось достаточно яркое – с блокированием трибуны, потасовками и дымовыми шашками, а особо рьяные оппозиционеры не стеснялись в выражениях, крича о «зраде» и капитуляции и даже обещали сжечь весь парламент, пишет Тарас Клочко для Деловой столицы.
Где же «зрада»?
То, что у патриотов-популистов есть внутреннеполитические резоны объявлять «зрадой» любое решение власти, всем более-менее понятно, как и то, что перевозбужденному патриоту найти эту «зраду» во всем, что связано с переговорами по Донбассу, совсем несложно. Итак, что же вызвало такой всплеск эмоций у оппозиции в президентских законопроектах?
Тут нужно напомнить, что, хотя в общих чертах идея будущего закона «о реинтеграции» была известна за несколько месяцев до голосования, тексты обоих законопроектов появились в открытом доступе непосредственно в день рассмотрения их в парламенте. Это позволило «накрутить» людей предвкушением «зрады» задолго до того, как законопроекты стали достоянием гласности.
И хотя изначально планировалось, что все будет вмещено в один закон, в последний момент в Администрации президента решили наиболее болезненный вопрос – продление действия «особого статуса» для Донбасса выделить в отдельный документ.
Так что на выходе было уже два закона. Первый назывался «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях» и в своей начальной редакции содержал такие основные пункты:
— официальное признание России агрессором и страной, которая осуществила «преступный захват части территории Украины». Причем этот захват Украина на официальном уровне не признает;
— признание территории так называемых «ДНР» и «ЛНР», или же ОРДЛО, временно оккупированной, со всеми вытекающими юридическими последствиями вроде отсутствия прав на территорию, имущество и т. д.;
— официальное разрешение использования на Донбассе Вооруженных сил Украины и других силовых структур на основании статьи 51 Устава ООН, гарантирующего стране «суверенное право на самооборону». И как следствие отказ от термина Антитеррористическая операция;
— возложение непосредственного руководство всеми силовыми структурами, которые используются для сдерживания агрессии России, возлагается на Объединенный оперативный штаб ВСУ, который, помимо прочего, будет управлять и вопросами въезда-выезда граждан и товаров на оккупированную территорию;
— декларирование Минских соглашений как основы для мирного урегулирования конфликта, возвращения территорий под контроль Украины и их реинтеграции.
Второй законопроект – «О создании необходимых условий для мирного урегулирования ситуации в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» вносит изменения в принятый еще в 2014 году закон «Об особенностях местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», более известный как закон «об особом статусе Донбасса». Как известно, 18 октября 2017 году этот закон теряет силу, поскольку истекает прописанный в самом законе трехлетний срок действия «особого статуса». Закон «об условиях для мирного урегулирования» должен продлить этот срок еще на один год.
Самой большой «зрадой» первого документа, по мнению оппозиции, стало упоминание в тексте закона «предательских Минских соглашений». Но этот пункт из законопроекта очень быстро исключили, поскольку вместе с оппозицией этого требовала и фракция «Народного фронта», без которой успешное голосование было бы категорически невозможно. И хотя это решение было принято еще в четверг, крики об предательском «узаконивании Минска» звучали в Раде вплоть до самого голосования в пятницу.
И если претензия касательно Минска звучит хоть и не бесспорно, но логично, то все остальные претензии оппозиции выглядят притянутыми за уши. В частности, оппозиция требовала прописать в документе наряду с ОРДЛО оккупированный Россией Крым, хотя законопроект, во-первых, в принципе не о Крыме, а во-вторых, там все равно есть отдельный пункт о праве Украины на оккупированный Крым и полном восстановлении территориальной целостности страны.
Кроме того, оппозицию возмущало то, что законопроект якобы разрешает «торговлю на крови» то есть торговлю с оккупированными районами, что слишком вольная трактовка пункта о функциях Оперативного штаба, или, например, сам факт создания Оперативного штаба, дескать руководить операцией по освобождению оккупированных территорий должен лично верховный главнокомандующий. Последнее просто очевидная чепуха, не требующая объяснений.
«Особый статус»
Отдельный законопроект о продлении «особого статуса» также вызвал шквал криков об узаконивании путинской оккупации, хотя любой человек, ознакомившийся с текстом соответствующего закона, понимает, что это не так.
Итак, закон «об особом статусе» который 18 октября теряет силу, и который, нужно признаться, за три года своей работы никак не повлиял на ситуацию на Донбассе, по той причине, что из девяти статей этого закона вступила в действие только одна, декларирующая (и ничего больше) «временно, на три года … особый порядок местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей».
В остальных восьми статьях перечисляется, собственно, то, что и определяет характер «особого порядка». Тут и амнистия для «участников событий на территории Донецкой и Луганской областей», и «право языкового самоопределения каждого жителя» (формулировка более чем странная и явно неоднозначно трактуемая), и невозможность досрочно прекратить полномочия органов местного самоуправления, и государственная поддержка «социально-экономического развития отдельных районов», и создание «отрядов народной милиции», и ряд других «особенностей», которые, по вполне понятным причинам, мало кому в Украине нравятся.
Однако реальное значение этих восьми ключевых статей закона стремится к нулю, поскольку в заключительных положениях законодатели установили своеобразный предохранитель, делающий практически невозможным введение всего закона в действие.
Дело в том, что эти статьи вступают в силу исключительно после того, как обретают полномочия органы местного самоуправления, избранные в «отдельных районах» в соответствии с Конституцией и законами Украины. Далее идет долгий перечень условий, которые должны быть соблюдены: выведение всех незаконных вооруженных формирований, боевиков и наемников; недопущение незаконного вмешательства в избирательный процесс; соблюдение принципов политического плюрализма и многопартийности и т. д. То есть, прежде чем «особый статус» реально вступит в силу, «ДНР», «ЛНР» и установленные ими политические режимы должны быть полностью демонтированы.
Так что продление действия закона «об особом статусе» с чистой совестью можно считать неким реверансом в сторону Минских соглашений и декларацией о готовности к дипломатическому решению проблемы Донбасса. Да и не нужно забывать, что «особый статус» продлили всего на год, за который, как мы все прекрасно понимаем, Россия своих «ихтамнетов» из Донбасса не выведет. К тому же непосредственно перед голосованием в документ были включены и другие «предохранители», которые делают практически невозможное совершенно невозможным.
Игра в Харьковские соглашения
Похоже, что во время голосования за «реинтеграцию» оппозиция решила разыграть повторение ратификации знаменитых Харьковских соглашений. То есть, спровоцировать фракции коалиции на применение физической силы, чтобы потом выставлять себя жертвами предателей, которые ничуть не лучше, чем были в свое время регионалы. Для этого были нужны и блокирование трибуны, и дымовая шашка, и попытки завязать драку, и массовка под стенами парламента. Однако попытки эти выглядели жалкой пародией на действия оппозиции в 2010-м.
Во-первых, среди нынешней оппозиции оказалось слишком мало настоящих парламентских бойцов. Кидавшихся на амбразуру «свободовец» Левченко, «самопомощник» Семенченко и Надежда Савченко сложно было воспринимать как реальную угрозу срыва парламентского процесса.
Во-вторых, фракции коалиции сыграли достаточно организованно и четко, первыми заблокировав трибуну в пятницу и перехватив таким образом инициативу. После этого у оппозиции просто не было шансов сорвать голосование, а все их попытки устроить драку были достаточно быстро и без мордобоя пресечены превосходящими силами противника.
В-третьих, искусственный характер «зрады» тоже сделал свое дело. И в четверг, и в пятницу массовка из «свободовцев» и других националистов под Радой была достаточно жиденькой. Пара сотен человек способны на какую-то силовую провокацию и противостояние с полицией, но явно не могут серьезно повлиять на происходящее.
В-четвертых, как сообщили информированные источники, относительная пассивность патриотов-популистов была обусловлена влиянием «Вашингтонского обкома». У руководителей фракции «Самопомич», по словам источников, состоялся серьезный разговор с американским посольством, что тоже на их вялые действия во время голосования. В конце-концов, они, если бы хотели, могли б блокировать трибуну всю ночь и оставаться до утра и сорвать голосование либо спровоцировать свое избиение. Но не стали этого делать. Что же касается уличных акций, то «Национальный корпус» Андрея Белецкого не принимал в них активного участия в том числе и из-за своих связей с «Народным фронтом», хотя сам Белецкий за законы не голосовал и был в числе их активных противников.
И наконец, главным провалом плана с повторением ратификации Харьковских соглашений стало то, что в итоге в компании с бывшими «регионалами» оказались именно популисты-патриоты, а не власть. За закон «о реинтеграции» дружно не проголосовали «Самопомич», «Батькивщина», «Видродження» и «Оппоблок». С последними и так все понятно, а вот к депутатам Садового и Тимошенко вполне может прилипнуть ярлык тех, кто не признал Россию оккупантом и агрессором.
Международный аспект
Каким бы ожесточенным не было украинское внутреннеполитическое противостояние, главным фактором голосования за законы «о реинтеграции» стал фактор внешнеполитический. Ведь законы эти нужны были в первую очередь для улучшения позиций Украины в переговорах. И то, что очередной раунд переговоров по Украине начнется уже через день после подписания законов 7 октября, на встрече в Белграде спецпредставителя Госдепартамента США Курта Волкера с помощником Путина Владиславом Сурковым и стало главной причиной той спешки, с которой эти законы были проголосованы.
При этом стоит напомнить, что закон продляющий «особый статус», был принят сразу во втором чтении, чем Украина продемонстрировала выполнение Минских соглашений, а то, что «статус» продлен лишь на год и продлен только формально, оставляет за Киевом свободу для маневра.
Что же касается первого законопроекта, то он проголосован пока лишь в первом чтении, что с одной стороны разрушает российский миф о «гражданской войне» и делает Россию прямым участником конфликта, а с другой то, что проголосованный закон еще не имеет окончательной редакции, позволяет в случае чего парировать московские претензии, например, к тому, что в законе нет Минских соглашений.
Условно говоря, с одной строны, Сурков не сможет выдвинуть претензий Волкеру по поводу «особого статуса» (а следует отметить, что его пролонгация Россия требовала от Запада и Украины в ультимативном порядке и, видимо, надеялась, что Рада таки предоставит Суркову возможность отчитать Волкера за невыполнение Украиной договоренностей), а с другой – если Сурков будет пенять Волкеру на нехороший «закон об реинтеграции» (Россия сразу заявила, что сей закон подрывает основы Минских соглашений), то Волкер может ответить – принято только в первом чтении, а потому пока и говорить не о чем.
Что касается судьбы этих «безальтернативных» и практически невыполняемых соглашений, то даже наличие их в законе вряд ли что-то изменит в их судьбе. То, что Украина и Россия трактуют их по разному, и никто от своей трактовки не собирается отказываться, никак не изменилось.
Видимо, именно внесение Минских соглашений в более или менее завуалированном виде в окончательную редакцию закона «о реинтеграции» и будет главным раздражителем второго чтения, но это будет уже совсем другая история.
Наша Рада
