Папа римский Франциск совершает поездку по странам Африки. Это событие неожиданно привлекло огромное внимание со стороны западной – главным образом, американской – прессы. По мнению экспертов, именно за глобальным югом, и в первую очередь именно за Африкой – будущее Католической церкви, а может, и всего христианства. Папа Бергольо поехал туда, где брезжит новый рассвет Христовой церкви.
Количество католиков в Африке растет с невероятной скоростью. Причем не только потому, что растет численность населения, но и в относительных показателях: согласно исследованиям центра Пью, за сто лет количество католиков в Африке увеличилось на 20%. Взрывной рост населения дополняется готовностью внимать проповеди Христовой. До 2060 года, предположительно, 40% христиан мира будут проживать в Африке. В то время как Европа потеряла 240 тыс. верующих за два года (между 2016-м и 2018-м), одна только Католическая церковь в Африке подросла на 6,3 млн католиков. В то время как Европа потеряла 2,5 тыс. священников, образовавшуюся пустоту собой закрыли Африка с 1,2 тыс. новых священников и Азия с 1,3 тыс. новых священников. Раньше Западный мир присылал на Черный континент своих миссионеров, но недалек тот день, когда миссионерское движение потечет вспять – из стран третьего мира, некогда христианизированных колониалистами, назад в бывшие метрополии.
За Черный континент христианство ведет миссионерскую борьбу с исламом и, по-видимому, именно Африка будет представлять собой основную арену этой борьбы за души. На стороне католицизма – испытанные веками средства «мягкого» колониализма, которых сейчас так не хватает во многих постколониальных странах Африки. Католические миссии открывают школы и больницы. Но главное, все же, – социализация: христианские сообщества объединяют людей для совместных дел и взаимной поддержки и помощи. Все то, чего не могут предоставить своим гражданам постколониальные правительства бедных африканских стран и то, чего не могут — в силу разных причин – дать им миссии ООН, берут на себя церкви.
Вопрос о том, какая разница — и есть ли она — между колониализмом и христианской миссией, является ли христианское миссионерство частью общей колониальной политики Запада в отношении других народов и культур нынче весьма модный.
«Мягкая» колонизация Африки и вообще третьего мира по церковным каналам, как и более жесткая версия — освоение континента экономическими гигантами, в первую очередь, Китаем — интересный кейс для изучения того, как выглядит «новый колониализм». Но в данный момент христианская миссия — это, по всей видимости, наиболее приемлемый вариант присутствия (или, если угодно, «вмешательства») «белого» мира в африканские страны.
Впрочем, так ли «бела» церковь? Большая часть католиков проживает совсем не в Европе и не в США, а в странах третьего мира. Именно это всячески подчеркивает папа Бергольо — сам выходец из третьего мира. Одной из его сверхзадач было и остается смещение акцентов с «центра» на «периферию» — с «метрополии» на «провинции». Смена существующей до сих пор колониальной модели церкви на глобальную.
Не только католическая церковь может помочь Африке. Африка может помочь папе римскому Франциску, который ведет свою весьма нелегкую борьбу с «системным» католицизмом, который не просто «сложился» — превратился в в своего рода окаменелость на Западе. Европа, безусловно, колыбель католицизма, именно отсюда он распространился по всему миру. Но, как известно, нельзя всю жизнь оставаться в колыбели, а также нельзя всю жизнь выполнять указания тех, кто качал твою колыбель. Христианство выросло, ушло в мир, изменилось, но его «центр управления» по-прежнему находится в Европе. Самой безрелигиозной части света.
«Колониальная» система в католической церкви продолжает существовать: Римская курия остается в роли метрополии, и в ней действуют и диктуют политику, преимущественно, представители западного мира. Большая же часть церкви не принадлежит к западной цивилизации и оказывается чем-то вроде провинции.
Борьба папы Бергольо за «новую евангелизацию» очень часто представляется вовсе не тем, чем она есть на самом деле — как борьба то ли за либерализацию, то ли против, как пересмотр каких-то отдельных правил и подходов и т.п. Большинство публики, узнав о новшествах от папы, интересуется только тем, какую партию они удовлетворяют — «либералов» или «консерваторов», отчего суть дела протекает через пальцы. Папа Бергольо не либерал и не консерватор — это категории западной политики, в то время как он вовсе не западный политик и не действует в векторах западной политики. Он в них не то что «не действует» — он бьется в них, как в сетке, которая не позволяет публике понять, что именно он хочет и делает. Оттого ему так неуютно в рамках западного дискурса и так нравится бывать за пределами этого мира.
Борьба папы — это борьба против сложившейся традиции католического колониализма. Он атакует систему, в которой узкий круг посвященных, принадлежащих к партиям и силам, правившим в Ватикане веками, продолжает свою игру, не слишком сообразуясь с тем, как меняется мир и даже как меняется церковь. Систему, в которой «церковь» воспринимается этим узким кругом только как повод для их собственной игры.
Папа Бергольо, будучи человеком с другого континента и при этом давно наблюдающий за этими средневековыми интригами, как никто другой видит, как измельчала эта игра и как расширились границы сцены. Это чувствовал папа Войтыла и стал путешественником, чтобы «догнать» расширяющиеся границы. В результате он оставил своим наследникам более чем миллиардную паству по всему миру. Его настоящим последователем стал папа Бергольо, который из этого наследства, сводящегося, главным образом, к статистике, пытается сделать глобальную церковь. Сделать так, чтобы «провинции», то, что до сих пор считалось «периферией» перестало быть провинцией, обрело вес и голос.
У папы Бергольо с самого начала вовсе не заладились отношения с Западом. Перед самым отлетом в Африку папа Франциск дал комментарий по поводу критики в его адрес со стороны американцев, в том числе, католиков. Получилось по-своему красиво: папа заявил, что «быть объектом атак со стороны американцев — честь для него».
Папа может себе позволить усмешку в адрес американских консерваторов, которые не жалеют сил и средств для дискредитации папы Бергольо, даже ценой дискредитации целой католической церкви. Потому что будущее католической церкви США тоже находится не в руках этих консерваторов. Учитывая масштабные миграции из стран Латинской Америки, эта церковь также имеет неплохие перспективы. Но, учитывая то, что разрастается она, преимущественно, за счет мигрантов с Глобального Юга, ее ждут крупные внутренние изменения.
В общем, когда папа Франциск призывает своих верных в странах золотого миллиарда к гостеприимству в отношении мигрантов, он знает, что делает. Вместе с мигрантами на Запад проникает «новый католицизм» — несистемный, пассионарный, способный вдохнуть новую жизнь в обветшавшее и застывшее, как готический собор, христианство Запада.
Здесь, на «черном континенте», как и на «глобальном юге» и в самых неуютных частях Юго-Восточной Азии, такая модель миссии возможна. На Западе же такую модель миссии почти не применяют — во всяком случае, «традиционные» церкви, у которых выстроена сложная система сдерживаний и противовесов, гласных и негласных договоров, предупреждающих прозелитизм, подкрепленная нередко на законодательном уровне и закованная, как в броню, в принципы толерантности и светскости общественного пространства. В этом смысле для церковной миссии Глобальный Юг — это Дикий Запад, где каждый, кто пришел первым на определенный клочок земли, может забивать колышек, ставить шалаш и вспахивать поле.
Папа поехал в Африку посмотреть на тех, кто однажды, возможно, поедет в обратном направлении. Со своими колышком, шалашом и плугом.
Екатерина Щеткина / Деловая столица
