За последние две недели в соседней Молдове случились несколько разновекторых, и, на первый взгляд, плохо стыкующихся между собой событий, пишет Сергей Ильченко для Деловой столицы.
Молдавские кукушки
Сначала парламент республики принял в двух чтениях поправки в Кодекс о телерадиовещании, запрещающие ретранслировать информационные и аналитические программы, произведенные в странах, не ратифицировавших Европейскую конвенцию о трансграничном телевидении. Поправки тотчас окрестили «законом о запрете российской пропаганды», хотя о России в них нет ни слова. К тому же, они не стали еще и законом. Их должен промульгировать пророссийский президент Игорь Додон, уже заявивший, что не сделает этого. Механизм преодоления президентского вето в Молдове есть, но если поправки и примут, и будут применять неукоснительно, предусмотренные ими кары не слишком суровы для любой телекомпании: от 3 до 5 тыс. евро штрафа. И даже если ретрансляция российских передач из-за этого прекратится, образовавшиеся бреши заполнит промосковская «аналитика» местного розлива, в которой в Молдове нет недостатка.
Словом, новый закон – пустышка. Но это не помешало Молдове использовать его для собственной пропаганды, притом, сразу по двум направлениям. С одной стороны, «европейская» половина ее властей, в лице правительства, и, отчасти, парламента, предстала перед Западом, и перед Украиной, в образе борцов с российским информационным напором. С другой, «пророссийская» часть молдавских властей, в лице Додона и парламентской оппозиции, использовала его для консолидации своих сторонников. И запустила с удвоенной мощью пропаганду местного производства, не подпадающую под действие поправок, но не менее лживую, антизападную и антиукраинскую, чем российская. Словом, история о том, что в Молдове якобы начали бороться с российской пропагандой – даже не единичная ложь, а нагромождение лжи в несколько слоев, по разным направлениям, и для разных целевых групп.
В ответ на молдавский «недозакон» в Молдову спешно примчался Александр Дугин – тот самый, который заявлял, что «украинцев надо убивать, убивать и убивать». Молдавские пограничники, легко ставящие запрет на въезд в страну для разной мелочи, вроде спецкора «Комсомольской Правды» Дарьи Асламовой, пустили Дугина беспрепятственно, так что гармония «пророссийских» и «европейских» властей по вопросу его приезда была полной. В Кишиневе, под руководством Дугина прошла конференция «Капитализм и его альтернативы в ХХI веке». Такой альтернативой в ХХI веке по мнению Дугина является фермерское хозяйство, связанное с другими хозяйствами натуральным обменом.
В президиуме конференции сидели сам Дугин, действующий президент Молдовы Игорь Додон и давний агент КГБ Юрий Рошка: лидер Народного фронта начала 90-х, затем христианский демократ, многократный депутат парламента и прочая и прочая – а ныне переводчик Дугина и пропагандист его трудов в Румынии и Молдове. Все проходило на базе «Народного университета», также принадлежащего Рошке – он любит работать с молодежью, и, надо сказать, достиг в этом успехов.
Через два дня после конференции Молдова отозвала из России на неопределенный срок своего посла. Ничего реального этот жест тоже не означал: Игорь Додон посещает российское посольство дважды в неделю и бывает в Москве почти ежемесячно, так что инструктировать его можно и напрямую. Тут к месту вспомнить, что, выступая на дугинской конференции и ссылаясь на свой опыт в качестве министра экономики и вице-премьер-министра, Додон заявил, что «экономические проблемы Молдовы вызваны не тем, что правительство не желало в течение 25 лет следовать внешним директивам, а тем, что оно послушно следовало им».
Но отзыв посла, с перечислением обид, нанесенных Молдове Россией, и ставших основанием для этого шага, снова позволил «проевропейской» половине молдавской власти встать в красивую позу перед европейскими, и, опять же, украинскими партнерами. А ее «пророссийской» половине — снова консолидировать своих сторонников. Это похоже на часы с кукушкой: маятник раскачивается туда-сюда, кукушка сообщает, что движется в Европу, и даже делает какие-то движения, но часы при этом висят на месте.
Молдавские зигзаги
Вместе с тем, было бы несправедливо считать верхушку Молдовы исключительно пророссийской. И Россию, и Запад молдаване кидают и разводят одинаково охотно. О том, как молдавские политики превратили в бизнес «конфликт» в Приднестровье, и имитацию его урегулирования, об их готовности торговать с кем угодно и чем угодно, включая торговлю с Россией интересами Украины, о «геополитической» демагогии, порожденной разборками у местной кормушки, и более ничем – обо все этом я уже писал. Но в ЕС, тем не менее, еще бытует мнение о Молдове, как о «государстве, стремящемся в Европу», а в Киеве видят в Кишиневе возможных союзников. Такое заблуждение может дорого обойтись Украине.
При внимательном рассмотрении ложью оказывается и версия о «двоевластии», шатком равновесии между проевропейскими и пророссийскими силами. Да, равновесие между ними есть — но одновременно между «проевропейской» и «пророссийской» частью молдавских элит идет постоянная ротация кадров. Почти весь молдавский истеблишмент, включая верхи как правящей «проевропейской» Демократической партии (ДПМ), так и оппозиционной «пророссийской» Партии Социалистов (ПСРМ) был выращен в Партии коммунистов (ПКРМ), председатель которой, Владимир Воронин, в 2001 году заявлял, что если бы он не остановил сползание Молдовы в Европу, «танки НАТО стояли бы под Воронежем». Впрочем, позднее, Воронин кинул и российских союзников. В Партии коммунистов начинал карьеру и назначенный на днях новый глава молдавской службы безопасности Виталий Пырлог – впрочем, это обычное дело, в карьере любого молдавского политика или министра найдутся как «проевропейские», так и «пророссийские» периоды.
Такая многосторонность считается в Молдове даже плюсом: мол, маленькое государство должно сотрудничать со всеми. Но это ставит и встречный вопрос: можно ли о чем-то договариваться с Молдовой? И от чего следует отталкиваться Украине, оценивая ситуацию в Молдове: от бодрых заявлений тех, кому в нынешнем раскладе достались «проевропейские» роли, или от действий тех, кто брошен на «пророссийскую» тему?
А вот в молдавских низах все гораздо определеннее. Рядовые избиратели процентов на 90, несомненно, вполне советские, и, в силу этого – пророссийские по духу, даже те, кто ситуативно голосует за «проевропейские» партии. Страсть к халяве и политический инфантилизм выдают этих «европейцев» с головой.
ОРДЛО на поздней стадии развития
Осмысляя ситуацию в Молдове, украинцы зачастую сравнивают пророссийскую Приднестровскую Молдавскую Республику с «ДНР» и «ЛНР», а Молдову – с собой, видя в ней жертву российской агрессии. Эту аналогию охотно подхватывают в Молдове, скорбно поддакивая на официальном уровне и выдвигая к Украине абсурдные претензии на уровне обывателя. Но такие параллели принципиально неверны. Бессарабию, населенную по большей части румынами, СССР отторг от Румынии в 1940 году, под предлогом – цитирую, «ее векового единства с Украинской советской республикой» и органической связи этого отторжения «с передачей Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной».
Но если аннексия Западной Украины, задуманная как имперский захват, стала также и объединением разделенного украинского народа, которое, несмотря на советские репрессии, сыграло огромную роль в становлении украинской нации, то захват Бессарабии разделил румын. Румыны-бессарабцы были названы молдаванами — отдельной национальностью, с отдельным языком и историей. Все образованные люди, понимавшие абсурдность такого раздела, и не успевшие уехать в Румынию, были высланы или уничтожены. Это коснулось даже тех, кто радовался приходу Советов. А для управления оставшимся человеческим стадом были завезены кураторы, подготовленные в Союзе. Все это один в один похоже на то, что делают сегодня российские оккупанты в Крыму и в оккупированной части Донбасса. Таким образом, изучая Молдову мы можем получить довольно точное представление о том, во что превратится население Крыма и ОРДЛО, если оккупация продлится достаточно долго, а Украина не будет принимать специальных мер, для сохранения на этих территориях своего влияния, и не создаст уже сегодня юридические механизмы для их деоккупации.
Почему оккупированной территории никогда не стать государством?
Для того, чтобы оккупация длилась вечно, оккупанты должны сломать оккупированных морально. Это исчерпывающе описано Драконом в известной пьесе Шварца: «Я же их, любезный мой, лично покалечил. Как требуется, так и покалечил. Человеческие души, любезный, очень живучи. Разрубишь тело пополам – человек околеет. А душу разорвешь – станет послушней, и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души. Знаешь, почему бургомистр притворяется душевнобольным? Чтобы скрыть, что у него и вовсе нет души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души. Нет, нет, жалко, что они невидимы».
Уничтожение всех, кто способен критически мыслить и протестовать, и внушение тем, кому позволено оставаться в живых, постоянного животного ужаса, порождают общество, лишенное морали, достоинства и принципов. Хотя люди в таком обществе и могут, в теории, отличить добро от зла, они без колебаний будут творить зло во имя личной выгоды. Такое общество не реформируемо в принципе: любые реформы будут лишь имитироваться, и лишь до тех пор, пока их имитаторы, тем или иным способом, вознаграждаются за свое лицедейство. Это общество было построено сначала в России, а затем привито на захваченных территориях, в том числе и Молдове. Его продуктами стали «советские люди», особая порода для стойлового содержания, выведением которой любили хвастать с партийных трибун. И только там, где национальное самосознание не было вытоптано окончательно, еще остается надежда на возрождение, хотя и там все идет очень трудно и медленно. Украине понадобилось четверть века, три Майдана и война с Россией, чтобы процесс сплочения нации и предания проклятию советского наследства заметно сдвинулся с мертвой точки.
А в Молдове нет нации. Молдова – только часть, отрубленная от целого, и не способная к самостоятельному нациестроительству. Эта неспособность является качеством, особо ценимым в молдаванах теми, кто стал пастухами постсоветского молдавского стада. По этой же причине идея объединения Молдовы с Румынией – их самый страшный сон.
Но и с объединением все непросто. Отрубленная часть румынской нации была разбавлена населением, завезенным из России, а полученная смесь заражена моральной гангреной. Те, кто говорит, что возвращение Молдовы в Румынию станет угрозой для самой Румынии, вызвав в ней рецидив совковой болезни, абсолютно правы. Ну, а для надежности к отрубленной части Румынии было Приднестровье, где людские души калечили на 20 лет дольше чем в правобережной Молдове, а в нем размещен российский оккупационный гарнизон.
Эта конструкция, сотворенная в Москве, крайне устойчива к любым попыткам демонтажа. Никакие перетасовки внутри нее не могут изменить ситуацию в принципе. Не изменит ее ни вывод российских войск, ни возврат Приднестровья под управление Кишинева. Иной вопрос, что нынешняя конфигурация наиболее выгодна и для Кишинева, и для Тирасполя с чисто финансовой точки зрения. Она позволяет получать помощь и у России, и у ЕС. Притом и Россия, и ЕС помогают как признанной Молдове, так и непризнанному Приднестровью. Она позволяет получать доходы от «полуторагосударственности», организуя канал для контрабанды, а также для любых запрещенных санкциями транзакций, товаров и технологий из ЕС в Россию, через «проевропейскую» Молдову и «пророссийские» Гагаузию и Приднестровье. Она позволяет подготовить удар в спину Украине, и нанести его тогда, когда конъюнктура обеспечит за это Кишиневу максимум вознаграждения при минимуме рисков.
Замена любых персоналий тоже ничего не даст – там просто нет никого на замену. Одна и та же колода раз за разом сдается по новой. Специалисты ПКРМ, отвечавшие за экономику, и за работу с молодежью после ротации перешли в «европейские демократы». Засвеченный агент КГБ и ФСБ Юрий Рошка уже не может быть идейным лидером Unirea (так называют объединение Молдовы с Румынией) – но может быть лучшим другом Дугина, его переводчиком литературным агентом. Додон, отбыв «пророссийский» срок, легко перейдет к «европейцам, а конкурентка Додона на президентских выборах, «проевропейская» Майя Санду и столь же «проевропейский» лидер «борьбы с коррупцией» Андрей Нэстасе спонсировались фондом Open Dialog, контролируемым, как недавно выяснилось, российскими спецслужбами.
Все это стоит на прочном фундаменте всеобщего инфантилизма и страсти к халяве, о которых уже упоминалось. «Граждане» Молдовы – надо сказать, весьма условные, поскольку гражданство предполагает активное участие в политической жизни, а им больше подходит определение «подданные» – так вот, эти условные «граждане» неспособны ни осознать свое положение, ни признать долю собственной ответственности за происходящее в стране. Одни из них восхищаются Додоном и мечтают о возврате под властную руку Москвы. Другие заявляют, что, мол, «за Додона голосовало по факту 23% населения», упуская из виду неприятный вопрос о том, чем в это время были заняты остальные 77%.
В абсолютном своем большинстве и «проевропейцы» и «пророссияне» свято верят тому, что рассказывает им об Украине российская пропаганда – поскольку она в Молдове самая доступная, и таковой останется, а пытаться разобраться во всем, что не касается их личных повседневных дел им просто лень. И, разумеется, подданные Молдовы всегда и во всем невиновны. Их постоянно обманывают, подсовывают негодных кандидатов на выборах, «а голосовать ведь за кого-то надо», им платят маленькую пенсию или зарплату, а сами они ничего не могут сделать, и проводят жизнь в ожидании доброго барина, вспоминая ушедшее «золотое время»: кто коррупционный раек Воронина, кто брежневское болотце, а кто и «сильную руку» Сталина. По большому счету, население правобережной Молдовы и Приднестровья уже и не отличается почти ничем — и там и там царит унылый совок, в котором Дугины, призывающие вести натуральное хозяйство и убивать украинцев, чувствуют себя как рыба в воде.
Все живое из Молдовы бежит, поскольку любой вменяемый человек, рано или поздно осознает: никакие изменения в этом болоте невозможны. Ну, а пример Африки, да и России, показывает нам, что такие застойные лужи способны гнить столетиями, совершенно не меняясь, но преисполняясь сознания своей высокой моральности, истинной веры и величия предков. Молдова похожа на Россию как лакей на хозяина – да, победнее, и поменьше, и нефти нет – а так-то все тоже, плюс желание служить барину, который будет платить за верность, и у которого можно по мелочи поворовывать. Разница между «пророссийскими» и «проевропейскими» молдавскими политиками только в том, кому они прислуживают в данный момент, а смена хозяина – вопрос чисто экономический. Причем, в Молдове это считается нормой, а 99% населения свято верит в то, что «весь мир так живет». Вояж Дугина на этом фоне выглядит мелкой рябью на поверхности трясины.
Что нам делать с Молдовой
С Молдовой все более-менее понятно: дипломатические игры, обмен любезностями и временные союзы, конечно, возможны и могут быть полезны. Но лишь при ясном понимании того, что Молдова нам не союзник. Сегодня Кишинев грубо использует Украину, чтобы увеличить свою долю при разделе с Тирасполем доходов от контрабандной дыры на левобережье Днестра. Вне всякого сомнения, при любом исходе выборов 2018 года Молдова не станет прикрывать приднестровский проект, и, в принципе, не очень заинтересована в выводе из Приднестровья российской армии. Она заинтересована в том, чтобы сохранять эти проблемы и играть на них, то обостряя, то уводя в тень, извлекая выгоды для себя.
Молдова, разумеется, легко подставит и Украину, если ей это будет выгодно. Тактические и краткосрочные соглашения с Кишиневом возможны. Долговременное сотрудничество — нет. Проблему Приднестровья как пророссийского анклава в украинском тылу невозможно решить отдельно от проблемы Молдовы как территории, некогда отторгнутой от Румынии. Непонятно, правда, что с ней теперь делать румынам. Как написал когда-то, обращаясь к ним, один кишиневский блогер, «румыны, перейдите Прут – ну, если вам не тошно».
Но разумным практикам, трезво оценивающим, что такое Молдова, несомненно, тошно от перспектив объединения. Они понимают, что, хотя возврат Молдовы – вопрос престижа и национальная мечта, примерно так же, как для Украины вопрос престижа и мечта – возврат Крыма и ОРДЛО, это приобретение было бы слишком токсично. Румыния еще недостаточно прочна и стабильна чтобы его переварить. Сближение с Молдовой через межгосударственные союзы и общие проекты – тоже дело скользкое и токсичное. Так что всерьез об Unirea могут сегодня вести речь либо дилетанты-романтики, либо российские провокаторы – с целью запугивания одураченных жителей Молдовы. Реалисты же понимают, что это неосуществимо.
Что в этой ситуации делать с Приднестровьем – вообще непонятно. Понятно только то, что этот клубок проблем – хорошая тема для консультаций между Киевом и Бухарестом. Для начала, возможно, на уровне неправительственных организаций и частных исследовательских центров, поскольку не все сказанное возможно озвучивать с правительственных трибун. Но тут главное начать двигаться в правильном направлении. А путь в правильном направлении неизбежно лежит через признание неприятного, но очевидного факта: Молдова – такой же продукт российской оккупации как Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, «ДНР-ЛНР». Просто с большей по времени историей – это уже дальнейшая, финальная стадия разложения такого анклава. Оттолкнувшись от этого, можно двигаться дальше. Естественно, не вовлекая в такие обсуждения представителей самой Молдовы.
Второй вопрос сложнее. Очевидно, что если Украина при возвращении оккупированных территорий не хочет столкнуться с проблемами, с которыми сегодня сталкивается Румыния, ей нужно не допустить эволюции ОРДЛО и Крыма по молдавскому пути. Здесь есть два важных момента. Во-первых, это опасность признания. Конечно, о международном признании «ДНР» или «ЛНР» сегодня нет и речи, а Крым, по московской версии – часть России. Но, к примеру, признание Крыма как отдельного государства может быть в какой-то момент предложено Москвой в качестве компромисса. Так вот, на это нельзя идти, даже если предложение будет сопровождено соблазнительными бонусами, и обставлено, к примеру, как «крымскотатарская государственность».
Подход тут должен быть однозначно жестким: прежде чем получить какой бы то ни было статус – не только независимый или автономный, но даже статус полноправной области, или части области, если речь идет об ОРДЛО, бывшая оккупированная территория должна пройти через длительную процедуру деоккупации под управлением назначенной центром администрации. Все выборы, референдумы и прочие народные волеизъявления возможны только потом, поскольку до прохождения деоккупационных мероприятий никакого народа, способного что-то там изъявлять, на таких территориях нет.
А во-вторых, чтобы процесс деоккупации не уперся в тупик, необходимо уже сегодня предпринять ряд упреждающих шагов. Прежде всего, нужно плотно работать с лояльным Украине населением оккупированных территорий, сохраняя, воодушевляя и поддерживая его. Без этих людей будущая деоккупация потерпит крах. Кроме того, уже сейчас нужен пакет законов, в котором было бы ясно прописано: все переселенцы из России, въехавшие на эти территории в рамках мероприятий по замене населения с целью легитимации их захвата после изгнания оккупантов подлежат высылке, а их имущество – конфискации. Это необходимо сделать сейчас, чтобы потом, когда эти меры нужно будет реализовать, в России не заявляли, что закон, дескать, принят недавно и потому обратной силы не имеет. Только так и можно не допустить эволюции оккупированных украинских территорий до безнадежного состояния Молдовы.
