После слухов о возможном уже принятом решении администрации США оказать помощь Украине летальным оружием в наших СМИ началась форменная истерия, степень которой зависела только от фантазии пишущего. И первым делом, конечно, стали говорить о противотанковых ракетах «Джавелин», которые в некоторых публикациях стали выглядеть как «вундерваффе», способное сокрушить Кремль со всей ее армией. Однако, как говорится, «не все так однозначно», пишет Михаил Жирохов для Деловой столицы.
Итак, на сегодняшний день военные специалисты определяют с некоторыми оговорками три поколения управляемых противотанковых ракет, которые различаются принципом управления, по способу наведения, а также по степени мобильности.
Ракеты первого поколения, естественно, были самыми примитивными и наводились на цель в ручном режиме, когда оператор при помощи джойстика совмещал ракету с целью. При этом управление ракетой было реализовано через провод, который разматывался со специальной катушки, установленной в самой ракете. Самой большой проблемой этих ракет была сложность наведения – оператору нужно было постоянно удерживать цель в поле зрения, совмещая ракету. В советской (а затем и украинской) армии таким комплексом был «Малютка». К началу войны на Донбассе эти комплексы были сняты с вооружения. Однако после того как в строй стали ставить БМП-1 с хранения, на которых устанавливались такие ракеты, они попали на фронт. О случаях их эффективного использования почти ничего неизвестно ввиду отсутствия подготовленных операторов.
Самыми распространенными на сегодня являются ракеты второго поколения, в которых реализована полуавтоматическая система наведения. Их эффективность возросла в разы, хотя оператор по-прежнему был вынужден сопровождать цель в прицеле. При этом основные команды ракете «выдавала» уже аппаратура. Время нахождения оператора на стационарной позиции в уязвимом положении сократилось до 20-25 сек.
В советской армии второе поколение было представлено ПТРК 9K111 «Фагот» (принят на вооружение в 1970 г.), ПТРК 9К113 «Конкурс» (1974 г.) и ПТРК 9К115 «Метис» (1978 г.). Вот эти ракеты достаточно активно применялись во время боевых действий на Донбассе, причем по основному предназначению (поражение бронетанковой техники) «работы» расчетам было мало в силу специфики самой войны. Наши воины активно расстреливали запасы скопившихся на складах ракет по блиндажам, отдельно стоящим зданиям, при этом удачных пусков с реальными результатами было немного. Из последних стоит назвать события апреля 2016 г., когда в районе Калиново (Луганская обл.) ракетами «Метис» были поражены два грузовика боевиков.
И наконец, ПТРК третьего поколения являются самими современными и реализуют принцип «выстрелил и забыл»: то есть после выстрела оператор совершенно не скован в перемещениях. При этом наведение ракеты осуществляется либо по подсвету лазерным лучом со стороны, либо ракетой самостоятельно (с помощью головки самонаведения). К таким ракетам относятся, прежде всего, американский «Джавелин» и израильский «Спайк». В советской армии к моменту распада Союза таких комплексов не было.
Самый современный комплекс на вооружении украинской армии – «Корсар», который условно можно отнести к поколению «2+». То есть оператор комплекса должен лишь совмещать перекрестие прицела и цель, а ракета наводится на объект поражения самостоятельно. Такой принцип, кстати, реализован и на советских ракетах «Штурм».
При этом в ходе локальных войн последнего времени, например в Сирии, российские танки (вплоть до самого современного Т-90А) вполне успешно жглись повстанцами и игиловцами ракетами второго поколения – американскими «Тоу» весьма устаревших по западным меркам модификаций.
Не думаю, что наши военные в случае крупномасштабного российского наступления не смогли бы точно так же жечь российские танки такими относительно устаревшими ракетами. То есть дело тут не в самом «Джавелине», который, кстати, как минимум в два раза дороже нашего самого современного «Корсара» и уж точно в разы дороже российских ракет, которые еще пока в изобилии находятся на восточноевропейских складах.
В случае с американскими поставками противотанковых комплексов скорее всего речь пойдет о так называемом «эффекте Стингера», когда поставленные в 1985 г. американцами афганским моджахедам переносные зенитные ракеты «Стингер» фактически лишили советскую авиацию превосходства. После нескольких десятков потерянных вертолетов и самолетов советские летчики перешли на удары с таких высот, откуда помочь своим войскам было малореально. Причем поставлено было за три года всего 250 комплексов и 500 ракет к ним, и значит, они физически не могли находиться по всему Афганистану. То есть польза от «Стингеров» была больше психологической – советские летчики и командование в планировании операций исходили из того, что у противника такое оружие есть, и поэтому сознательно ограничивали применение авиации, в том числе боевых вертолетов, которые наиболее уязвимы для ракет с земли.
Эффект же от получения американских комплексов, учитывая нынешние реалии информационной войны, был бы просто колоссальным. Прежде всего, весьма ощутимый удар был бы нанесен по боевому духу гибридных формирований. Еще в Дебальцево зимой 2015 г. после первых же потерь от действий наших «Булатов» 1-й танковой бригады танковые экипажи боевиков отказывались идти в бой. А теперь, когда боевой состав щедро разбавлен «пятнадцатитысячниками», и подавно.
Во-вторых, для России это будет прямой вызов и реальное доказательство помощи Запада Украине в ее гибридной войне. И самое главное – такой эффект будет достигнут даже при том, что эти ракеты ни разу не будут использованы на фронте, где, откровенно говоря, целей для такого дорогостоящего оружия почти и нет.
Серьезный психологический удар будет нанесен и по внутренней оппозиции, которая осознанно или нет работая на Кремль, утверждает, что американцы и европейцы как союзники годятся только для того, чтобы шикарно промаршировать по Крещатику в День Независимости.
В общем, даже не учитывая прекрасные характеристики противотанковых «Джавелинов», стоит признать, что их получение будет важным элементом в гибридной войне и точно окажет серьезное влияние на ход боевых действий на Донбассе.
