Завершение работы шестой сессии ВР прошло настолько буйно, что одно из событий, которое может повлиять на дальнейшую работу парламента ушло на второй план, – пишет Андрей Капустин для Rupor.info. – Хотя по своей значимости оно может конкурировать, как с отменой депутатской неприкосновенности для группы депутатов, так и с предложением обязать депутатов на уровне закона читать перед началом пленарной работы «Отче наш»…
Ибо только за неделю фракция БПП вновь сжалась в размерах, лишившись сразу двух членов.
Первый – это депутат Борислав Розенблат, которого исключили из фракции за патологическую страсть к украинскому янтарю и американским долларам.
Второй – это депутат Олег Петренко, который из фракции вышел сам в знак протеста против неподписания Петром Порошенко закона об амнистии, касающегося участников АТО.
Правда, депутат Розенблат, которого лишили неприкосновенности, и в составе внефракционных депутатов будет жать на голосовательную кнопку так, как того требует родная партия. В надежде, что его в итоге поймут и простят.
Но фишка в ином. А именно в том, что эта потеря для фракции БПП автоматически невосполнима. Поскольку оба депутата – мажоритарщики. Т.е. прошли в парламент не по партийному списку, когда место выбывшего избранника в случаю убытия тут же занимает нижестоящий кандидат.
Так что к началу сезона депутатских отпусков фракция БПП официально насчитывает 138 штыков.
Что вновь заставляет вернуться к вопросу существования де-юре парламентской коалиции. Без которой работа главного законодательного органа страны видится не совсем легитимной, и немножко неконституционной.
Ибо в коалицию, которая, если кто помнит, нарекли при рождении в 2014 году, «Европейская Украина», опять же, де-юре, входят две фракции – «Блок Петра Порошенко» (138 депутатов) и «Народный фронт» (81 депутат). Что в сумме составляет 219 коалиционных штыков.
Чего для полноценной коалиции – 226 мандатов – явно недостаточно.
Правда, спикер парламента Андрей Парубий уверяет, что коалиция укомплектована полностью. Даже с запасом. А, значит, сомневаться в легитимности работы парламента могут только тайные враги Украины.
Точнее, о полном комплекте Парубий заявлял еще до янтарного скандала имени Розенблата и демарша депутата Петренко.
И здесь нелишне напомнить, что с момента выхода из коалиции «Самопомічи», «Радикальной парти» и «Батьківщини», информация о количественном составе альянса является одной из самых охраняемых государственных тайн. Т.е. не обнародуется и не оглашается. В том числе даже на запросы СМИ.
Хотя это противоречит элементарной логике правого государства, которое устами первых лиц на всех международных уровнях неустанно декларируется, как приверженное демократическим ценностям и свободам. Включая и свободный доступ к информации, связанной с работой парламента.
Но в том, что касается количественного состава коалиции, спикер Парубий руководствуется не главным законом страны, а законом Омерты. Сводом правил сицилийской мафии, предусматривающим сплошное молчание и неразглашение данных о своей деятельности.
Поэтому особо настырным любопытствующим спикер Парубий в июне ответил так: «Две фракции входят в коалицию. Это Блок Петра Порошенко и «Народный фронт». «Народный фронт» – это 81, Блок Петра Порошенко – это 140. Вместе – 221. Кроме того, мало кто вспоминает об этом, но в коалицию входит ряд внефракционных депутатов. Вот, например, я внефракционный депутат и я член коалиции. Рядом со мной в президиуме – Ирина Геращенко. Она тоже внефракционная, но тоже член коалиции».
Далее спикер Парубий расщедрился на инсайд и заявил (правда, бездоказательно), что в коалицию входят еще и внефракционные депутаты Анна Гопко, Виктория Пташник, Остап Еднак и Андрей Денисенко.
Добавив – «Это только те, кого я могу назвать из открытых источников, кто о своей позиции публично объявляли. Я насчитал уже шесть человек. 221 плюс 6 – это достаточное количество для функционирования коалиции»… (что такое «открытые источники» спикер Парубий объяснять не стал).
Мол, чего вы к человеку привязались, не мешайте работать. Потому что, по глубокому убеждению спикера Парубия: «Ключевая функция коалиции – назначать правительство. А принятие законов – это обычная работа, которая не исключает привлечение голосов других фракций и групп, не входящих в коалицию. Поэтому фактически каждое голосование происходит по другой конфигурации. Так происходит во всем мире»…
Ну, а кто может спорить с мировым опытом…
Дело, напомним, было в июне. К 14 июля, после исключения из фракции Розенблата и выхода из фракции Петренко, при всех натяжках спикера Парубия, шагреневая коалиционная кожа сжалась до 225 человек.
Потому что 219 плюс 6 – это даже для условной легитимности маловато будет.
Но налогоплательщики продолжают содержать этот сомнительный орган власти, который проголосовал выделить на свое содержание в 2017 году 943 миллиона гривен.
Т.е. 78 583 333 грн. и 33 копейки в месяц, 2 619 444,44 в день 109 143 грн. и 51 копейку в час, 1819, грн. и 05 копеек в минуту или 30 грн. и 31 копейку в секунду.
При этом мы ежесекундно отщелкиваем наши деньги не только на оплату труда Парубия и К, но и по-прежнему числящихся в депутатах, но сбежавших за границу таких достойных законодателей, как депутат Онищенко или депутат Клюев.
Да-да, тот самый – брат главы АП времен Януковича Андрея Клюева, объявленный в розыск и скрывшийся в России, по-прежнему присутствует на сайте Верховной Рады.
Ответ на вопрос – почему от избирателей скрывается истинное положение дел в парламенте, как бы не сложен.
Во-первых, депутатам нравится быть депутатами. Поскольку работа эта не пыльная, но прибыльная. И они прилагают максимум усилий для того, чтобы досидеть в креслах до конца каденции. Ради чего готовы идти на разные компромиссы. Как с совестью, так и с президентом.
Которому нужен, если не ручной, то договороспособный парламент. Это, во-вторых. Хотя ручной парламент, понятно, лучше.
И рычаг президента в виде Луценко показал, что позитивное голосование по нужным для него вопросам не такая уж сложная проблема.
В чем мы, опять же, убедились во время финальной сессионной недели, когда нардепы не только дружно дали согласие не только на снятие иммунитета, а и на арест своего коллеги Добкина, но и поддержали в первом чтении спорную пенсионную реформу и приняли закон о Конституционном суде. Причем на кнопку «за» солидарно давили, как члены «коалиции», так и представители Оппозиционного блока, чьи депутаты обычно в общие игры с властью не играют.
И это дает основания для пессимистического прогноза на предмет того, что при такой договороспособности коалиция, как таковая, не особо и нужна.
Хотя работа парламента без коалиции в течение месяца дает главе государства основание для его роспуска.
Но не в обязательном порядке, а на усмотрение главы государства. Т.е. хочу – распускаю, хочу – нет. А, когда в одной руке имеется генеральный прокурор, а в другой норма Конституции, то договороспобность повышается в разы. До каких бы микроскопических размеров не сжималась шагреневая коалиционная кожа.
Кстати, на фоне всех этих игрищ в снятие депутатской неприкосновенности возникло одно любопытство. Потому что с процедурой ее лишения как бы все понятно. Проголосовали и кирдык…
А вот, что с обратным процессом? В том смысле, если суд признает полную невиновность, скажем, Розенблата или Добкина, сняв с них обвинение в коррупции? То дальше чего?
Статус-кво восстанавливается по определению? Или все это вновь будет проходить в ВР по знакомой многочасовой процедуре?
Т.е. представление в комитеты, обсуждение, решение, внесение вопроса в повестку дня, обсуждение и голосование? А каким тогда должен быть вердикт?
«Вернуть народному депутату N полную депутатскую неприкосновенность»? Или как?
А то ведь, несмотря на оправдание в суде, того же Добкина или Довгого запросто могут повязать за переход улицы в неположенном месте…
Для повышения, как говорится, договороспособности…
