Обвал рубля на рынке Forex, объявление Всемирной организации здравоохранения о пандемии коронавируса и начало процесса по делу об убийстве 298 пассажиров малайзийского авиалайнера 17 июля 2014 года пришлись на понедельник, 9 марта. Ситуация для Кремля в одночасье стала крайне сложной.
Однако нефтяную войну с ОПЕК и Соединенными Штатами, начатую Кремлем, при желании можно остановить. По крайней мере, на начальном этапе. Рубль подпереть – благо деньги пока есть. Пандемия еще не затронула Россию настолько, чтобы граждане начали выражать массовое недовольство руководством. Более того, есть надежда, что коллективными мировыми усилиями ее удастся остановить. А вот с судьей Хендриком Стейнхёйсом, прокурором Вардом Фердинандуссе и их коллегами из Гаагского суда сделать ничего нельзя – ни уговорить, ни подкупить. К ним, в теории, можно прислать «доктора» Мишкина с его коллегой по продаже БАДов Чепигой. Но и это бесполезно: судей и прокуроров в Голландии хватает.
Некие «анонимы» могут продолжить попытки взламывать базы данных следствия и передавать их голландскому журналисту Максу ван дер Верффу, который пытается доказать, что рейс MH17 Амстердам – Куала-Лумпур сбила украинская ПВО. Делает он это при участии невесть откуда взявшихся помощников и помощниц с российскими паспортами и, что еще важнее, финансами. Однако расследованиям ван дер Верффа пока, да и то по должности, верит лишь Мария Захарова. Многонациональный народ Королевства Нидерланды дружно считает его провокатором.
Кремлю остается бессильно наблюдать за неторопливо развивающейся у него на глазах PR-катастрофой. Именно катастрофой, потому что главный тезис международной следственной группы – «ракетный комплекс «Бук» был российским» – никто серьезно не оспаривает. Кроме того, обвинение обещает представить десятки свидетельских показаний, в том числе от засекреченных свидетелей. Также будут обнародованы 36 тысяч страниц документов и много часов аудио- и видеозаписей. Почти 50 родственников погибших выразили желание выступить в суде лично, около 80 прислали письменные показания. Их зачитают в зале заседаний. Можно представить себе эмоциональную силу этих свидетельств и их воздействие на общественное мнение. 400 журналистов со всего мира, аккредитованные для освещения процесса, обеспечат резонанс.
Сегодня обвиняемых четверо: трое россиян, включая небезызвестного Игоря Гиркина, и один гражданин Украины. Но по мере выявления новых обстоятельств дела обвинения могут предъявить и другим. В этом заключается главная проблема российской власти. Суд в Схипхоле должен будет ответить не только на вопрос о виновности подсудимых, но и о том, по чьему приказу «Бук» оказался на территории Украины. Я еще не встречал голландца – политика, журналиста, политолога, – который сказал бы мне, что «их» суд не пойдет до самого верха, по всей цепочке отдачи распоряжений. А она, если считать, что комплекс был российским, по логике вещей, ведет в Москву.
Процесс будет длиться долго – год или больше. Москва может в любой момент попытаться пойти на внесудебное соглашение с семьями жертв с выплатой компенсации, но без официального признания ответственности – если такая форма разрешения конфликта есть в нидерландском праве. Так однажды поступил президент Рональд Рейган, когда в 1988 году американский ракетный крейсер Vincennes по ошибке сбил иранский пассажирский самолет.
Однако Рейгану было проще – ему не нужно было ничего скрывать. Вот крейсер, патрулирующий Персидский залив. Вот лайнер. Вот расчет радарной установки, допустивший ошибку. Вот тела погибших. Вот ответ: «Своих моряков мы не сдаем, да и иранцам нужно было бы держаться подальше. Но давайте закроем эту тему. Высылаем банковский чек».
Для российского руководства такой шаг будет равнозначен сознательному разрушению первоосновы российской политики, российской идеологии и российской пропаганды последних лет – истории про «фашистский мятеж» в Киеве и его последствия, включая гаубицы и «грады» из мифического военторга, непокорные «ЛНР/ДНР» и «бандеровскую чуму», угрожающую уютному «русскому миру» безвременно покинувших нас Захарченко, Гиви и Моторолы.
На неторопливый и церемонный Гаагский районный суд, заседающий в Схипхоле, неумолимо тянут весь 2014 год – год «русской весны», превращенный в главное обоснование фактической безальтернативности российской власти. «Хотите как на Украине?» – вот ведь пропагандистский лозунг номер один последних лет. В Москве, похоже, считают: любая уступка в ходе процесса по делу MH17 станет признанием того, что Россия ведет против Украины войну, пусть и «гибридную». Однако суд и так неумолимо пойдет по этому пути. Прозвучит или нет словосочетание «военное преступление», я не знаю, но с каждым днем процесса шансы, что прозвучит, будут увеличиваться.
Разумеется, ни один российский гражданин, скорее всего, не сядет на скамью подсудимых и тем более не пойдет в тюрьму. Но репутационные и политические издержки процесса для репутации официальной России уже очень велики. И, скорее всего, станут еще больше. Все разговоры о том, что Путину якобы наплевать на западное общественное мнение, – чушь. Иначе зачем ему давать интервью Оливеру Стоуну, содержать все эти RT и «Спутники», культивировать ультралевых и ультраправых по всему миру и финансировать хакерские группировки?
Российское руководство мечтает вернуться в «клуб рукопожатных», причем на своих условиях, не только с Крымом, но и согласием Запада отдать все постсоветское пространство под неформальный контроль Кремля. У него на пути сегодня стоят всего шесть человек: пять судей (три основных и два запасных) плюс прокурор. Но эта преграда, кажется, непреодолима.
Константин Эггерт / Сноб
