Священный синод Элладской православной церкви вынес свое решение по поводу Православной церкви Украины: епископы признали, что Вселенский патриарх имеет полное право даровать автокефалии – это его привилегия, которую епископы не оспаривают. Что же касается собственно украинской церкви, то греческие епископы наделяют предстоятеля Элладской ПЦ – архиепископа афинского Иеронима – привилегией самостоятельно решить вопрос о признании.
Решение синода ЭПЦ можно трактовать и так, и сяк – это его главное и единственное достоинство. Епископы извернулись и в нечеловеческом кульбите отвесили реверанс в обе стороны. Вселенский патриарх должен быть доволен: его привилегии не оспариваются. Более того, ни слова не было сказано о каких-либо собраниях и совещаниях всех православных церквей по поводу украинской автокефалии. Да что там – даже о рукоположениях епископов ПЦУ ни полсловечка не сказали. Но и в Москве должны оценить сдержанность элладских епископов – главное слово так и не было произнесено, ПЦУ не признали. И это единственное, что действительно имеет значение. Все прочее – отговорки. В Москве могут перевести дух и даже потереть руки: видите, мол, даже греки не спешат одобрять «квазицерковную структуру». А ведь говорили, что именно с греков начнется волна признаний ПЦУ.
Перенос акцента на фигуру предстоятеля Элладской ПЦ также может быть истолкован двояко. По мнению проекта Cerkvarium, который поддерживает ПЦУ, это хорошая новость: если архиепископ Афинский вынесет суждение о признании ПЦУ самостоятельно, это исключит из уравнения пророссийскую партию в Элладской церкви и убережет ее тем самым от углубления внутреннего конфликта.
В свою очередь официальный сайт УПЦ МП со ссылкой где на греческую «Ромфею» (вполне промосковский ресурс), а где и прямо на «РИА Новости» (ссылки присутствуют, хоть, разумеется, не открываются у тех, кто не ходит в обход украинского законодательства), указывает на то, что украинский вопрос очень тревожит греческих епископов. И дело вовсе не в том, что Вселенский патриарх «не имел права» – пускай, имел. Украинский вопрос вовсе не о правах Константинополя – греческие епископы взволнованы тем, что им предлагают признать «раскольников», «нерукоположенных», в том числе «отлученных от церкви».
Кроме того, сообщается, что «привилегию» по признанию ПЦУ архиепископ Иероним не собирается брать на себя – он вынесет этот вопрос на обсуждение Архиерейского собора ЭПЦ, запланированного на октябрь. Так что версия об избежании раскола развеивается.
Как видите, каждая из сторон толкует решения синода ЭПЦ в свою пользу. И все чего-то не договаривают.
Да что там, не обходится даже без прямой лжи. Так, материал на официальном сайте УПЦ МП содержит, например, такой пассаж: «в Украине… патриарх Варфоломей пытался … ликвидировать каноническую православную церковь». Любопытное заявление – не столько тем, что оно неправдиво, сколько тем, что оно еще и приоткрывает покров над тем, как в Московском патриархате манипулируют информацией и сознанием своих верных.
Довольно топорно манипулируют. Но, судя по всему, это работает.
Впрочем, «каноничность» здорового человека должна отличаться от «каноничности» политической обслуги, работающей под прикрытием ряс и санов. Здесь «каноничность» – что-то вроде индульгенции, искупающей все, включая откровенную ложь. Распоряжаться самим этим словом – такая же привилегия, как дарование автокефалии для Вселенского патриарха или решение вопроса о признании ПЦУ для архиепископа Афинского.
То есть вся эта история – преимущественно о словах. Ее стоит пристально изучить. Для того чтобы понять, как это работает, или хотя бы для того, чтобы избавиться от иллюзий, причем не столько церковного, сколько более широкого политического спектра.
Упорство, с которым РПЦ и ее передний край в Украине — УПЦ МП — отказывается признавать ПЦУ, маниакальная приверженность к кавычкам, которые расставляются, как бакены на границах бессмыслицы, вокруг слов «ПЦУ», «церковь», «церковная структура», «епископ» и т. п. — познавательный кейс. МП сделает все, чтобы ПЦУ не признали канонической православной церковью, потому что от этого рухнет все, что ей дорого. Это значит, что не только «никогда мы не будем братьями» — мы никогда ими и не были, и не только культурно или политически, но даже братьями во Христе. Церковь и «церковь», верующие и «верующие», христиане и «христиане», православные и «православные» — кавычки превращают эти два слова в противоположности. Не просто в антонимы. Кавычки — это бруствер, через который могут летать только оскорбления и снаряды. Те, кто их расставляет, ведет войну. И воюют при этом не за веру. И даже не за церковь.
Украина интересует Москву только в качестве вассала, в качестве владения — вот что раскрывает церковный кейс. Владения, в котором, даже при статусе автономии, ничего не происходит без согласия из центра (на церковном языке — благословения). Никакого собственного голоса, никаких своих интересов, договоров и союзов. Даже между собой — в рамках одной страны, одного народа, одной веры.
Те, кто считает, что с Москвой возможны здоровые отношения, прагматичные, рациональные, добрососедские, в общем, равные, пускай внимательно присмотрятся к церковной ситуации. Нет, невозможны — пока в Москве по-прежнему свято веруют и исповедуют «доктрину Третьего Рима», воспевают империю и канонизируют самодержцев. Пока там смотрят на соседей только как на свои территории — канонические, исторические или геополитические — ни о каком добрососедстве и прагматичных отношениях не может идти речи. Территории могут только принадлежать. С ними не ведут диалогов и не выстраивают отношений. Ими владеют.
Пускай вас не смущает то, что кейс — церковный. Церковная политика мало чем отличается от светской — здесь тоже сражаются за зоны влияния и спорят, кто из суперцерквей действительно супер, а от кого остались только отблески былой славы, кто имеет право, а кто может — и потому делает. Кто церковь, а кто квазицерковная структура.
С точки зрения христианства и миссии появление новых общин и целых церквей должно бы приветствоваться — это оживляет христианскую жизнь, актуализирует универсальный смысл христианства. Это дает возможность людям, у которых до сих пор церковь не попадала в поле зрения, рассмотреть ее, а тем, кто успел разочароваться в старых формах ее существования, снова зажечься энтузиазмом. Изменения — в том числе разделения и объединения — это признак жизни. Многообразие и связанная с ним возможность обмена — залог будущего процветания. РПЦ можно понять — она многое теряет, и не стоит ее обвинять в том, что она пока не может этого принять. Принятие, как известно, приходит далеко не сразу.
Не трудно понять и другие поместные церкви, которые взяли паузу и, не исключено, присматриваются, что они сами могут с этого поиметь. Интересы церковного института — каждого поместного церковного института — увы, важнее их собственной церковной миссии и христианской миссии в мире в целом. Эта тенденция в одинаковой мере просматривается едва ли не в каждой из нынешних православных церквей. В том числе у греков, которые блюдут иерархию привилегий и не желают ни потерять большую статью доходов от религиозного туризма из России, ни нарушить свой собственный политический союз. И, разумеется, у РПЦ, которая блюдет свои, а также кремлевские политические интересы. Люди в облачениях играют в игры между собой, делая заложниками паству. Все еще довольно большую, но неуклонно сокращающуюся.
Екатерина Щеткина / Деловая столица
