Если российская власть в ближайшее время не найдет способ взять под контроль протесты против пенсионной реформы, экономические требования в течение нескольких месяцев неизбежно станут политическими, пишет Роман Федюк для Depo.ua.
На России созрел протест. По крайней мере, такими являются результаты мониторинга, который осуществляет российский «Левада-центр». В частности, 41% респондентов считают «вполне возможным», что в месте их проживания пройдут массовые выступления против падения уровня жизни. В феврале 2017 года таких было 19%.
А 28% россиян готовы принять в этих выступлениях личное участие (против 8% еще в марте этого года). А когда исследователи конкретизировали вопрос, уточняя, что протесты будут касаться именно пенсионной реформы, количество готовых выйти на улицу составляло уже 37%. Хотя принять участие в протестах с политическими требованиями готовы 23%. Таким образом, протестный потенциал на России в настоящее время является самым высоким за все третье тысячелетие. Превышая два предыдущих пика – в 2005 (когда монетаризировали льготы) и в 2008-09 (когда Россию накрыл экономический кризис).
И хотя готовых выйти на баррикады пока только неполная треть – во многих случаях этого достаточно для того, чтобы поставить власть в затруднительное положение. Особенно власть, которая давно отвыкла от массовых протестов.
Причина сегодняшнего недовольства – это, конечно, пенсионная реформа. Которую не удалось скрыть за громкими фанфарами мундиаля, бесконечным трещанием телевизора о том, что «всем станет лучше жить – вот только немножко позже».
Более того, существенная часть россиян (33%) все еще надеются, что Путин отправит закон на доработку, не приняв в сегодняшнем виде. Или даже просто возьмет – и заветирует (17%). Если эти надежды окажутся тщетными – готовность к протестам, как экономическим, так и политическим, заметно возрастет.
Понимание причины недовольства позволяет прогнозировать и ход протестов. В отличие от большинства нынешних выступлений (за исключением, разве что дальнобойщиков, которые противостояли системе «Платон»), на этот раз протесты, скорее всего, будут поначалу сугубо экономическими.
И будут проходить не только – и не столько – в Москве и некоторых крупных городах. Потому что самый тяжелый удар реформа нанесет по людям предпенсионного возраста в провинции. Характерно, что подавляющее большинство таких людей – это традиционный электорат Владимира Путина, который не может не чувствовать себя обманутым.
Будущие российские протесты не будут либеральными по своей природе. Поскольку люди будут требовать «заботы» о себе со стороны государства. А в необходимости повышать пенсионный возраст российские либеральные экономисты также, на самом деле, не сомневаются. Вполне естественно, что подобный протест возглавят далекие от либерализма силы. При этом Кремль вполне ожидаемо попытается загнать протест в рамки подконтрольной и управляемой КПРФ. А свой шанс на популярность так же неизбежно попытаются использовать все левые (и не только левые) политсилы России.
Но характер действительно массовых протестов не может слишком долго оставаться сугубо экономическим. Потому ставить требования к действующей российской власти, которая явно не собирается идти на уступки, откровенно глупо. И к требованиям об отмене пенсионной реформы неизбежно добавятся политические компоненты. Сначала – региональные, по увольнению наиболее одиозных и коррумпированных губернаторов. Потом возникнет недоверие масс к правительству Медведева. Дальше, в общем, понятно.
При том у российской власти еще остается немалое «окно возможностей». Пенсионная реформа может быть и действительно пересмотренной в сторону смягчения. Потому что хоть Владимир Путин и выстроил свой рейтинг на «отказе от компромиссов под давлением», тот факт, что реформу осуществляло исключительно российское правительство», дает ему шанс для маневра.
Кроме того, в Кремле почти гарантированно запустят несколько управляемых «протестных проектов», которых попытаются столкнуть между собой лбами. Колоссальный административный и силовой ресурс, многочисленные пропагандистские средства, дезинформационные спецоперации в публичном пространстве – все это обязательно будет брошено против неуправляемой части протестного движения. Которое, при должном умении кремлевских политтехнологов, вполне может так и не состояться, ограничившись рядом спонтанных и не скоординированных выступлений в регионах.
Но для такого «удара на опережение» нужны политтехнологи, а не Росгвардия в тяжелых доспехах. Использование которой, к слову, будет иметь скорее противоположный эффект. А режим, который на протяжении последних пятнадцати лет привык делать ставку исключительно на силу, будущую «войну за пенсии» вполне может и проиграть.
