Сирия может стать отправной точкой для неконтролируемого глобального конфликта между Россией с одной стороны и многочисленными западными союзниками с другой. Известный аналитик Дэйв Маджумдар подробно описывает в National Interest, почему сейчас – в отличие от ситуации полувековой давности – возможна война между ядерными державами: попросту утрачены знания о том, как вести переговоры уровня «карибского кризиса», и конфликт из ничтожного столкновения может в мгновение ока разрастись до мирового пожара.
Эксперт в своей статье не устает повторять, что «Россия не блефует», когда грозится защищать своих военнослужащих в Сирии, да и российские пропагандисты в Газете.Ру заявляют, что на этот раз отсидеться в кустах Москве не удастся.
Мне, однако, не ясно, что помешает Путину вновь отказаться от прямого столкновения с США, если ранее он отмолчался после позорного для него разгрома его наемников под Дэйв-эз-Зором, а также не решился реагировать в прошлом году на удар 59 «Томагавков» по аэродрому Асада. Все, что он сейчас может предложить своему «химическому брату» – это уголок в Хмеймиме, однако эта российская база не гарантирует защиты от американских ударов. В сущности, вся надежда российско-асадовских войск – это вовсе не хваленое ПВО РФ, легко преодолеваемое стелс-истребителями и стелс-бомбардировщиками США, а нежелание Америки проверять готовность Москвы запускать ядерные ракеты.
В конвенциональном смысле у России выбор не велик. Разумеется, она может начать хаотично проверять бреши американских военных по всему миру – в Европе, Тихом Океане, Азии, на дне океана (где пролегают интернет-кабели), – однако очень быстро получит точечные ответы как в военной сфере, так и экономической, причем от всего блока НАТО. В первую очередь, однако, она будет мгновенно отрезана от мировой финансовой системы, ее активы будут арестованы, нефтегазовые потоки – блокированы. У нее попросту отсутствуют ресурсы для ведения долговременной войны против современной высокотехнологичной, богатой и дисциплинированной евроатлантической машины.
Таким образом, ядерный ответ – единственное оружие в арсенале РФ, и именно поэтому кремлевские руководители всякий раз настойчиво напоминают о нем: просто напросто никаких иных вариантов у них нет, и в этом их слабость, в которой они публично расписались, распинаясь про несуществующие ракеты с ядерным двигателем.
Есть ли у засевших в Кремле людоедов желание и воля применить ядерное оружие, если учесть, что после этого Россия просто физически исчезнет с карты мира в течение нескольких дней или даже часов? Ответ здесь кроется в чисто психологической плоскости: неизвестно на самом деле, в какой степени Путин, Шойгу, Патрушев, Бортников и прочие российские руководители готовы пожертвовать 140-миллионным населением ради желания войти в историю. Сейчас, когда десятки кораблей США и НАТО перегруппировываются в преддверии возможного удара по объектам в Сирии, этот вопрос звучит особенно актуально. Однако надо понимать, что Путин и его команда вполне могут поступить как истинные мафиози: обрастая долгами, они однажды понимают, что лучший способ «сбросить» эти долги – устроить войну с кредиторами.
Другое дело, что Вашингтон, разумеется, предпримет все меры к тому, чтобы сохранить баланс между соблюдением принципов и возмездием. Но где же та грань, за которой американцы могут получить эскалацию? Самым легким сценарием стал бы «заботливый» точечный удар исключительно по объектам Асада, но не россиян. Было бы это справедливо? Безусловно, нет, потому что никакого Асада без поддержки России не существует. Вариант средней жесткости предусматривал бы нанесение ударов в том числе по российским объектам с предварительным предупреждением Москвы, однако без «пиетета»: погибшие российские военные были бы признаны «сопутствующими жертвами» (российских наемников под Дэйв-эз-Зором, как известно, «не было»). Наиболее жесткий путь предусматривает прямой разгром российских позиций – баз, войск, объектов. В этом случае речь идет о тотальной зачистке Сирии от России. Очевидно, что по последнему пути американцы не стали бы идти — и не только из нежелания эскалировать, но и хотя бы потому, что в этом случае ответственность за дальнейшую судьбу сирийцев придется нести именно Вашингтону, то есть американским налогоплательщикам.
Уверен, что Трамп склонится в итоге к максимизации первого варианта с плавным переходом ко второму в случае, если Москва решит защищать Асада военным способом: в конце концов, не зря же американский лидер объявлял Путина лично виновным в химической атаке! В этом случае и репутация международного полицейского была бы сохранена, и риски аннигиляции человечества были бы сведены к минимуму.
Уже в ближайшие дни мы узнаем дальнейшую судьбу человечества: пытаются ли американцы всего лишь «продемонстрировать решимость» ради дипломатических уступок со стороны Кремля-Асада или же всерьез готовятся к большому межгосударственному конфликту? При самом агрессивном сценарии – маловероятном, впрочем, – наш с вами разговор может оказаться одним из последних перед долгой тишиной: не будем забывать, что нас связывают лишь тонкие и даже порой незримые нити интернет-соединения, которые в случае глобального конфликта пострадает в первую очередь.
Александр Кушнарь / Facebook
