Многолетняя борьба с постыдным явлением неперсонального голосования народных депутатов Украины, более известным как «кнопкодавство», похоже, вышла на финишную прямую.
Правда, проголосованный народными избранниками в первом чтении законопроект об уголовной ответственности за кнопкодавство оставляет после себя слишком много вопросов.
Главное нововведение законопроекта авторства первого вице-спикера и «идеолога Зе-команды» Руслана Стефанчука, который был проголосован 29 октября почти конституционным большинством в 287 голосов, состоит во внесении изменений в Уголовный кодекс, каковыми неперсональное голосование квалифицируется как уголовное преступление, за которое вводится наказание.
Казалось бы, украинский обыватель должен ликовать по поводу столь решительной борьбы с обнаглевшими парламентариями, но размер наказания если и звучит устрашающе, то явно не для большинства народных депутатов. Итак, депутат уличенный в кнопкодавстве, должен быть оштрафован на сумму в размере от трех до пяти тысяч необлагаемых налогом минимумов доходов граждан, который по состоянию на 2019 г. все также составляет 17 грн., а это значит, что сумма штрафа может колебаться приблизительно от двух до трех с половиной тысяч долларов. Для рядового украинского обывателя это, конечно же, весьма чувствительная сумма, но, даже приблизительно догадываясь, какие деньги предлагают парламентские лоббисты за нужные голосования, возникают смутные сомнения, что в Верховной Раде кого-то таким штрафом можно будет напугать. При материальной заинтересованности нардепа обеспечить голосованию нужный результат возможные штрафы такого масштаба – лишь незначительные издержки.
При этом в изменениях в закон о Регламенте, никак не предусмотрена возможность отмены результатов голосования, при котором выявлены факты кнопкодавства. Предложенная версия Регламента предполагает лишь остановку «рассмотрения вопросов повестки дня» на требование депутата, который подозревает факт кнопкодавства. После чего председательствующий обязан «установить присутствие соответствующего народного депутата (видимо, имеется в виду тот, вместо кого проголосовал кнопкодав) в зале заседаний», и в случае его отсутствия спикер должен поручить Счетной комиссии «изъять карточку такого депутата и передать ее председательствующему». После чего назначается «повторное голосование относительно предложения, которое ставилось на голосование последним». То есть, если факт кнопкодавста будет обнаружен, например, журналистами из ложи прессы уже после того, как парламент проголосовал и перешел к другому вопросу, оснований пересмотреть результат голосования уже не будет.
При этом не совсем понятно, как Счетная комиссия будет изымать карточку отсутствующего депутата. Силой? При помощи обыска или личного досмотра? Да и как определить, у кого именно она сейчас находится, если человек, уличенный к кнопкодавстве будет все отрицать.
И это еще далеко не все нелепости данного законопроекта. Так, документ предполагает, что аппарат Верховной Рады будет обязан обеспечить «осуществление видеофиксации пленарных заседаний Верховной Рады таким способом, который обеспечивает возможность подтверждения или опровержения нарушения народными депутатами требований относительно персонального голосования». То есть за каждым из 450 рабочих мест должно вестись постоянное видеонаблюдение. Это не то чтобы совсем уж невозможно технически осуществить, но потребует серьезных финансовых трат, ведь нужно будет не только утыкать камерами весь зал, но и хранить все записи, которые теоретически могут быть доказательством в уголовном расследовании, какое-то время (кстати, непонятно какое именно).
Уголовные дела о кнопкодавстве должно будет расследовать Государственное бюро расследований, и далеко не факт, что следствие по таким делам не утонет в юридической казуистике. Видеофиксация, на которой делается акцент в документе, далеко не гарантирует доказательную базу, ведь на видео должен быть четко и однозначно зафиксирован именно факт нажатия нардепом чужой кнопки. А сама кнопка может оказаться скрытой от камеры чем угодно, от спины коллеги, до агитационного плаката. Ну а ходить по рядам и гладить чужие рабочие столы – это не уголовное преступление. С точки зрения здравого смысла подобные вещи звучат, конечно же, крайне глупо, но в юриспруденции бытовой здравый смысл далеко не всегда на первых ролях, особенно когда все происходит в украинских судах.
Что же касается фиксации голосования отсутствующего депутата электронной системой «Рада», то нардепы за ее работу ответственности нести не могут, и всегда есть возможность все списать на «глюк системы». Ситуации, когда депутат утверждает, что голосовал «за», а система его голосование якобы не засчитала, случались уже не раз в истории украинского парламентаризма.
В сухом остатке получается, что уголовную ответственность за кнопкодавство ввели, но наказание за это преступление для тех, кто может его совершить, скорее символическое и в принципе не может стать сдерживающим фактором. При этом процедура привлечения к ответственности мало того, что выписана не совсем четко, еще и предполагает долгую юридическую уголовную тягомотину со следствием, допросами, сбором доказательств, судом, апелляцией и кассацией. При этом далеко не в каждом случае в суде можно будет доказать факт кнопкодавства, но зато у нардепов появиться повод вспомнить о презумпции невиновности. Ведь любой депутат будет не кнопкодав, пока не вступит в законную силу приговор суда, доказавшего обратное. Это, к слову, даст нардепам основания судиться со СМИ за новости с типичным заголовком «Нардеп такой-то кнопкодавил в Раде» и формальные основания требовать материальную компенсацию за моральный ущерб.
Что-то подсказывает, что в случае, если данный закон будет принят в целом, на практике применять его не станут. Все это приводит нас к выводу, что бороться с кнопкодавством как явлением было бы куда более эффективно не юридическими методами, а техническими. То есть создать такие условия, при которых голосовать за другого стало бы технически невозможно (сенсорная кнопка, например). Ну а в нынешней ситуации можно констатировать, что «Слуги народа» увязли в собственном популизме. Начав с популистского обещания искоренить кнопкодавство, они и завершают вполне популистским законопроектом, практическая польза от которого ограничивается почти одним лишь пиаром.
Виталий Дяченко / Деловая столица
