В последнее время РПЦ не слишком везет. Не то чтобы прямо «все плохо», но одна за другой – досадные неприятности. И если так и дальше пойдет, то эти мелочи могут сложиться, как кусочки пазла, в настоящее «все плохо».
Большая часть неприятностей связана с Украиной и Православной церковью Украины. Не успели выдохнуть после того, как Элладская церковь признала, что Киевская митрополия никогда не выходила из состава Вселенского патриархата, т.е. никогда не была канонической территорией патриархата Московского, не успели всем объяснить, почему это решение — перемога, а вовсе не зрада, как грянул следующий скандал. Теперь уже с патриархатом Александрийским.
После того как один из иерархов этой церкви — епископ Мозамбикский Хризостом — сослужил с епископом ПЦУ, глава Отдела внешних церковных связей МП, митрополит Волоколамский Илларион, написал гневное письмо, в котором выразил недоумение и пригрозил кризисом, расколами и прочими ужасами. Трудно сказать, был в этом умысел, ошибка или что-то еще, но письмо пришло другому епископу — митрополиту Замбийскому Иоанну. И оно его так возмутило, что владыка решил предать письмо огласке.
Возмутительно в этом письме все: и тон, каким оно написано, и то, что пришло оно не по адресу и с нарушением субординации (такие письма должны направляться патриарху), и, наконец, его содержание — митрополит Волоколамский вычитывает епископа другой церкви, фактически угрожает и ему, и церкви последствиями — разрушением единства церкви.
Это письмо вызвало внезапный плебисцит по украинскому (и русскому тоже) вопросу среди африканских епископов. И оказалось, что некоторым из них — митрополиту Нигерийскому Александру и митрополиту Замбийскому Иоанну — захотелось ответить на письмо, адресованное как бы не им, но содержащее недвусмысленный месседж всей их церкви: хотите сохранить единство, избежать кризисов и прочих неприятностей — делайте, как мы велим.
Особенно ярким стилем отличается ответное письмо митрополита Александра: «Что хотел сказать… поэт? Что будет разорвано общение с той церковью, чье мнение по поводу Украины разошлось с мнением Российской церкви???». Что ж, «мы не находимся под протекторатом РПЦ и никогда не позволим этому случиться». Также владыка отмечает, что если и есть какая-то угроза церкви и ее единству, то «исходит она не от Украины и ее церкви, а от империалистских аппетитов церкви Российской». Вот против чего следовало бы объединяться православному миру.
В общем, реакция епископата Александрийской церкви оказалась совсем не такой, на какую, возможно, рассчитывали в ОВЦС МП. Разумеется, это не официальная позиция церкви — это только мнение отдельных епископов. Но именно от их мнения зависит и официальная позиция. Которой мы, возможно, не услышим ни от синодов, ни от соборов, ни от самого патриарха Александрийского. Но та готовность, с которой африканские епископы встали на защиту собрата от внешнего вмешательства, говорит о том, что ничего страшного в этом сослужении они не усматривают. Де-факто, на уровне частных мнений епископов, Александрийская церковь ничего не имеет против ПЦУ.
Зато ей есть что сказать РПЦ. И это даже интереснее, чем то, что она думает о ПЦУ. В Александрийском патриархате прорвалось давно накопленное раздражение. Судя по всему, им там не привыкать получать письма и инструкции «из центра».
Неаккуратная дипломатия Моспатриархата имеет разрушительные последствия: примат РПЦ — который не де-юре, так де-факто существовал в православном мире, сложившийся в процессе российско-турецких войн, — начинает давать трещины. Так получилось, что держателями векселей по «неоплатным долгам» народов, освобожденных от «турецкого ига», стала именно РПЦ — это легко объясняется идеологией Российской империи, которая не просто так воевала с турками, а имела, как это водится у империй, «благородный мотив» — освобождение братьев по вере. И нельзя сказать, что это был повод, высосанный из пальца, — вроде защиты русскоязычных, которым поначалу оправдывал свои авантюры Путин. В Османской империи не было ни намека на свободу совести.
Действительно, православные пользовались поддержкой России и находились под ее неофициальным протекторатом. Империя поддерживала православных везде, куда могла дотянуться — на Балканах, на Ближнем Востоке, в Африке. И использовала свое влияние и церковные каналы для продвижения своих интересов в этих регионах. В этом нет ничего такого — неважно, каким именно образом супердержава проецирует свои интересы в разные уголки мира, важно, что она способна это делать.
Но мир меняется. И оказывается, что единственное основание что-то куда-то проецировать — апелляция к «неоплатному долгу» за «русскую кровь» (не путать с украинской, польской, литовской, бурятской и т. д.), которую пролили за вашу «свободу». До недавнего времени эти апелляции могли подкрепляться деньгами, свободно курсировавшими по паломническим тропам. Но теперь «денег нет, но вы держитесь». Да и геополитический контекст меняется: Турция теперь вовсе не противник и даже не соперник — ближайший союзник Москвы в регионе. Так же как Саудовская Аравия — лидер арабского мира. И что по этому поводу должны думать и чувствовать греческие христиане?
Что Третий Рим дал трещину. И его «империалистическому натиску» не только нужно, но и можно противостоять. Оспорив у РПЦ Украину, греческий мир нанес Моспатриархату двойной удар: он посягнул не только на «протекторат» Москвы над православным миром, но на ее протекторат над славянским миром. Главная граница православного мира — между греческим и славянским христианством — начинает размываться. Для РПЦ дрейф Украины в сторону Константинополя — это двойное поражение. Это удар по русскому миру, но, что даже хуже, это удар по вековой негласной конвенции, по которой славянское православие находится в орбите РПЦ. До сих пор субъекты славянского православия держались друг друга, и, хотя и страдали больше от латинского вмешательства, все равно противопоставляли себя греческому миру. Противопоставлять греков славянам в рамках одного православия было так же естественно, как противопоставлять православных католикам.
До сих пор РПЦ оставалась «суперцерковью» — и это, наверное, было последним отблеском былой славы СССР как церкви супердержавы. До последнего времени РПЦ могла проецировать свои — и кремлевские — интересы в любую точку православного мира — как славянского, так и греческого. Но теперь ее суперовость начинает давать трещины. И в свете писем из Африки они становятся видны невооруженным глазом. До православного мира начинает доходить, что Россия — это уже не СССР и не Российская империя. И РПЦ, соответственно, уже не то, чем была когда-то.
Можно сказать, что патриарху просто не повезло с президентом. Вместе они могли бы еще какое-то время имитировать супердержаву, если не на уровне геополитики, то хотя бы на уровне православного мира. Но не сложилось. Политика Кремля оказалась разрушительной для имперского мифа — Кремль, как стервятник, подбирает то, что плохо лежит, проецирует силу только в те точки, которые и без того вот-вот вспыхнут, сеет хаос, вместо того чтобы четко формулировать и преследовать свои интересы. Империя закончилась. Третьего Рима больше нет. А патриарх Московский — последний осколок этой империи — находится в крайне затруднительном положении, вынужденный, как гонщик на повороте, одновременно давить и на тормоз, и на акселератор, чтобы и скорость сохранить, и с дороги не вылететь. Обслуживать Кремль, обслуживать империю и служить интересам церкви — это иногда три большие разницы. Даже Кремль и империя имеют иногда очень разные интересы и методы. Что уж говорить о церкви, не то что о Христе?
Патриарху Кириллу следует отдать должное: он старался. Старался сохранить РПЦ как последний заповедник империи, у которой есть интересы и возможность их отстаивать в любой точке ойкумены. Иногда он даже проявляет принципиальность, блюдя интересы империи прежде кремлевских интересов — например, наблюдательные коллеги заметили, что с момента оккупации Крыма патриарх там еще ни разу не был. Может, конечно, дело не в принципах, а в санкциях, предусмотренных для тех, кто посещает Крым в обход Украины. После такого посещения Украина для него будет закрыта. Но факт остается фактом — не был и не собирается.
Церковная империя отмирает вслед за светской. Вместо сложной дипломатической игры, «хуков справа», на которые еще недавно был способен патриарх Кирилл в отношении «духовных вассалов», вместо «чемодана московских денег», наконец, мы видим, что РПЦ начинает действовать теми же методами, которыми действует Кремль — сеять хаос. Он проявляет себя в колоссальном количестве вбросов и фейков, наполняющих украинское и не только украинское медиапространство. В мистических путях официальных писем. В попытках присоединить Русскую архиепископию на Западе — попытка провалилась, хаос победил. Хаос всегда побеждает тех, кто его сеет, и только у тех, кто ему противостоит, есть кое-какие шансы.
Екатерина Щеткина / Деловая столица
