Спецслужбы США ликвидировали Хамзу бин Ладена, сына, наследника и продолжателя дела основателя «аль-Каиды». Похоже, операцию, о которой стало известно 1 августа, американцы готовили, не особо полагаясь на своих саудовских коллег (хотя Хамзу, как и Усаму лишили подданства королевства, по всей видимости, он, как и отец, имел некие контакты на родине). Как бы то ни было, информация появилась очень вовремя для Дональда Трампа, но в то же время она стала новой иллюстрацией состояния дел между Вашингтоном и Эр-Риядом.
План Трампа
Отношения между США и Саудовской Аравией всегда были запутанными и неоднозначными, но теперь, похоже, грозят уйти на новый виток ухудшения. А ведь надо сказать, что, как минимум до скандала с убийством Джамаля Хашогги, именно саудовское направление рассматривалось Вашингтоном Дональда Трампа как вполне однозначный успех в силу подписанных на астрономические суммы контрактов в оборонной и энергетической сфере, причем этот процесс лично курировался зятем-советником президента Джаредом Кушнером.
Кроме того, наряду с группой нефтеносных монархий Персидского залива, саудовское королевство играет важную роль в региональной системе сдерживания Ирана (которая, впрочем, уже не первый год выглядит довольно хлипкой), поскольку, наряду с Турцией, придерживается специфической молчаливо-толерантной линии по отношению к Израилю. В обеих этих плоскостях Эр-Рияд также вовлечен в йеменский и сирийский конфликт. Наконец, в той или иной степени, ощущается саудовское присутствие в цикличном противостоянии в Ливии и вялотекущих политических процессах в Ираке.
Поэтому, несмотря на последовательный дрейф Соединенных Штатов в сторону полного преодоления зависимости своей экономики от ближневосточной нефти, этот фактор оказался далеко не единственной булавкой, скрепляющей лоскутное одеяло американского присутствия на Аравийском полуострове и в Персидском заливе. Это, к слову, о примитивных теоретических конструкциях, как в левой части европейского истеблишмента, так и в России, в центре которых десятилетиями находится нефть: энергетическая революция текущего столетия, а также появление таких организаций как «Исламское государство» во многом их девальвировало.
По иронии судьбы, президент Трамп, как правило, делающий акцент на необходимости едва ли не высвободить Америку из пут глобализации и паутины американских официальных и неофициальных внешнеполитических обязательств, в саудовском (и, в целом, ближневосточном) случае – сам еще увереннее влез в этот капкан.
Мотивация его попыток восстановить высушенные при его предшественнике Бараке Обаме отношения с Саудовской Аравией была тройственной.
Во-первых, в центре ближневосточной политики республиканцев и личной внешней политики семьи Трампа находится Израиль и вопросы максимального обеспечения его безопасности.
Во-вторых, президенту Трампу необходимо было показать, что уж он-то способен превратить внешнюю политику США в дело для американского бизнеса выгодное и вообще, он сам по себе является талантливейшим дипломатом, которого намеренно недооценивают недоброжелатели.
В-третьих, гражданская, а скорее межплеменная и межконфессиональная, гибридная война в Йемене, в которой активно участвует Иран, давно превратилась в малопонятную ситуацию, выгодную только Тегерану. В частности, со старта своего правления Трамп был вынужден столкнуться с гибелью в Йемене американских «морских котиков», при этом общественности пришлось объяснять, что они вообще там делают.
Соответственно, США были не прочь повоевать в Йемене с иранцами саудовскими руками (желательно – продав при этом Эр-Рияду побольше разнообразных вооружений), попытаться превратить саудовцев в главного проводника своих интересов в регионе, тем более, что Иран в любом случае является общим противником и источником постоянной опасности для королевства. Ведь местные иранские клиенты из группировки «Ансар Алла», перманентно как обстреливают американские и другие корабли в Баб-эль-Мандебском проливе, так и подвергают ракетным атакам инфраструктуру на территории Саудовской Аравии и стран Персидского залива. США были, таким образом, готовы обеими руками поддерживать как возглавляемую саудовцами коалицию, воюющую в Йемене, так и другие, выдержанные в рамках этого алгоритма политические проекты в регионе.
Новый кризис
В общем-то, это был неплохой план. Вполне, надо сказать, традиционный, отвечавший требованиям (в отличие от подхода администрации Буша-младшего) низких финансовых и человеческих затрат, а также требованию прагматизма и извлечению выгод Америкой (что должно было подчеркнуть отход от часто идеалистической линии администрации Обамы). Но, как говорится, что-то пошло не так. Это «что-то» можно назвать ближневосточным джокером, который, не в последнюю очередь, ухмыляется и из-за декораций внутренней политической жизни в самой Америке.
Новый кризис в американо-саудовских отношениях может стать результатом нескольких событийных линий, пересекающихся в одной временной точке (и, надо сказать, нынешнему Белому Дому, входящему в избирательную кампанию, хотелось бы сдвинуть ее подальше в будущее).
Прежде всего, в США существует влиятельная организация жертв терактов 9/11, публичным лицом которой является известный сатирик и телеведущий Джон Стюарт, в последние годы превратившийся в политического активиста.
Эта структура требует от американского правительства достойных компенсаций (а уж где оно возьмет эти средства – это проблема чиновников, хотя бы и в Саудовской Аравии, в лице своих граждан стоявшей за террористическим актом), а для постоянных напоминаний использует механизм парламентских слушаний.
Очевидно, что в определенной степени подобные вопросы входят в повестку дня Демократической партии, так как в 2001 году при власти были республиканцы, которые в 2017 году возобновили масштабные отношения с Саудовской Аравией, поэтому в ходе избирательной кампании им об этом не раз напомнят. В американской политической истории памятен эпизод 1984 года, когда соперник вице-президента Уолтера Мондейла, сенатор Гэри Харт едва не лишил его возможности выдвижения в президенты, заявляя, что администрация Картера-Мондейла превратила Америку в «заложницу аятолл всего мира». Нынешний Белый дом тоже не может игнорировать такую риторику, потому что его собственная интрижка с крупной исламской страной аналогичным образом пошла наперекосяк. Причем сразу по двум направлениям.
Для начала, затеявший в Саудовской Аравии масштабную модернизацию принц Мохаммед бин Салман подставился под заговор своих недовольных реформами родственников, которые организовали садистское убийство саудовского, турецкого и американского журналиста, а также общественно-политического деятеля Джамаля Хашогги. Причем сделано это было таким образом, что пятна на репутации Эр-Рияда избежать было невозможно: Хашогги являлся местным лидером «Братьев-мусульман», то есть организации, которая на краткий срок пришла к власти в Египте на революционной волне, а поэтому объективно представляла собой угрозу для саудовского правящего дома.
Поэтому, несмотря на наказание стрелочников и попытки принца Салмана отреагировать культурно, вилка была неизбежной: сокращение поля для маневра во внутренней политике («угождающий неверным правитель казнил патриотов») и яростная реакция американцев, в первую очередь оппозиционных демократов, сразу же увидевших в этом инциденте немалые возможности.
Критике был подвергнут весь пакет отношений с Саудовской Аравией и даже введены какие-то частичные санкции, которые, в свою очередь, разозлили Эр-Рияд. Сегодня уже очевидно, что, несмотря на усилия Трампа и республиканцев по спасению своего саудовского проекта – в частности, Сенат не смог преодолеть вето президента на законопроекты, замораживающее контракты между США и Саудовским Королевством – тянуть этот проект дальше будет все сложнее, да и сами саудовцы постараются усугубить положение вещей.
Ядерный аргумент
При этом в последнее время на борт и без того тонущего корабля стратегических американо-саудовских отношений упали еще две массивных политических глыбы.
Первая – это имеющийся, как оказалось, ядерный компонент пакета договоренностей, которые были подписаны в ходе памятного визита Дональда Трампа в Эр-Рияд. Надо сказать, что этот вопрос весьма щепетильный. С одной стороны, Саудовская Аравия ведет речь о мирном атоме – но ведь так делают все, не правда ли? Да ведь она и позиционируется как американский союзник. С другой стороны, не сам ли Трамп намекал на то, что неплохо было бы просто продать (или раздать) странам вроде Японии и Южной Кореи американские ядерные бомбы и таким образом избавиться от союзнических обязательств по отношению к ним?
Кроме того, в этой серии сделок для США был важен и конкурентный момент – как известно, в последние годы саудовский государственный и частный бизнес (различить их в стране с реальным правлением аристократии непросто) искал выходы на Россию как раз в разрезе атомной промышленности.
По-видимому, несмотря на те или иные заявления о готовности инвестировать ради этого в разнообразные российские фонды, подобные планы так и остались на бумаге. Тем не менее, в силу специфики положения корпорации «Росатом», а именно ее ключевой роли в российской внешней политике, Саудовская Аравия по многим причинам была бы ценным призом, как для российских атомщиков, так и для Москвы в целом. Поэтому успеть раньше – да еще и в собственной, так или иначе, зоне влияния, для американцев было вопросом принципиальным.
С третьей стороны, получение доступа к ядерным технологиям в случае с саудовским королевством, созданным в свое время ваххабитами (собственно, для правящего дома это направление в исламе является домашней религией) не может не настораживать точно так же, как и в иранских обстоятельствах. Мало того, что два недемократических государства вполне способны устроить между собой войну с применением «грязных бомб», так еще и Запад, а конкретно США – потеряют важный аргумент в рамках политики нераспространения, которая уже давно трещит по швам.
Поэтому содержание и возможные последствия перспективного ядерного компонента системы американо-саудовского сотрудничества сегодня оказались в фокусе пристального внимания как американских соперников Дональда Трампа, так и ряда влиятельных государств.
Вторая глыба, грозящая утопить этот теряющий управление дипломатический проект, опять-таки связана с некоторыми шагами Белого дома во внутренней политике – в данном случае речь идет о размораживании приведения в исполнение смертных приговоров. По-видимому, именно этим можно объяснить внезапную готовность одного из организаторов террористической атаки в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года Халида Шейха Мухаммеда выступить в суде и поддержать иск родственников погибших в результате теракта против Саудовской Аравии. В обмен на показания сидящий с 2003 года в Гуантанамо Халид Шейх Мухаммед хочет, чтобы власти не добивались для него смертной казни.
Ясное дело, что если бы эти потенциальные показания не могли нанести удар по той позиции, которую многие годы занимает королевство в отношении теракта 9/11 – что это дело рук радикалов-экстремистов – то показания Мухаммеда вряд ли имели бы какую-то ценность. Но очевидно, что подобный поворот может поставить крест с полумесяцем на всех планах осуществления программ партнерства между США и Саудовской Аравией, в противном случае дав демократам возможность атаковать президента обвинениями в сотрудничестве с врагами Америки.
Впрочем, трудно сказать, насколько по-настоящему уязвим для подобной критики лично Дональд Трамп. А вот Республиканской партии и ее спонсорам предстоит период тяжких раздумий, поскольку вся эта серия неприятных сюрпризов подчеркивает: став на рельсы морального релятивизма, вся американская внешняя политика последних лет движется в неверном направлении. Причем в ту сторону, где рельсы могут вообще исчезнуть.
Максим Михайленко / Деловая столица
