Сегодня президент Трамп пытается вести себя в публичной сфере так, как будто невнятные выводы доклада Роберта Мюллера развязали ему руки – он даже заявил, что у него было украдено два года президентства (и в каком-то смысле он прав). Из этой же серии и его звонок Владимиру Путину, так напрягший Госдеп и другие ветви «глубокого государства». Вокруг этого звонка тут же было пущено множество панических слухов – мол, вот, Трамп готовится разменять Украину на Венесуэлу, и прочее в этом духе. Однако, вряд ли подобные размышления имеют под собой серьезное основание, и вот почему.
Троллинг как метод
Прежде всего, необходимо брать в расчет экзотическую стилистику нынешнего американского президента – он «тролль». Звонками Путину он, со своей точки зрения, убивает двух зайцев – «достает» по-прежнему недоброжелательно настроенный к Трампу истеблишмент, а также внушает российскому визави ложные надежды в рамках торга.
Есть и третий «заяц» – американский лидер, так или иначе, действует через голову европейцев, которым США, с одной стороны, продают все больше газа, а с другой – стараются вынудить к некоему сбалансированному (с точки зрения экономических идей как самого Дональда Трампа, так и его советников – этакой смеси внешнего протекционизма с внутренним правым либертарианством) торговому соглашению.
Точно так же Трамп старается показать китайцам (с которыми проходят непростые переговоры, пока очень далекие от успешного результата, хотя на определенные уступки идут обе стороны), что, несмотря на их очевидный контроль над политическим поведением КНДР, он может поискать и другие способы достичь провозглашенной им цели, а именно ядерного разоружения Пхеньяна.
Нельзя не заметить, что по всем этим направлениям дела пока идут ни шатко, ни валко. Отчасти поэтому Белый Дом опять вернулся к теме Ирана, к берегам которого демонстративно отправил авианосную эскадру. Что же касается Венесуэлы, то здесь у США, в силу признания ими в качестве законного лидера Хуана Гуайдо и переключения на него большей части законных доходов венесуэльской нефтяной монополии – «увяз коготок».
И если Китай, самый крупный кредитор режима Мадуро, занял выжидательную позицию, то Россия и Куба противостоят США в Венесуэле самым активным и агрессивным образом. Россия (если на время вынести за скобки кокаиновый вопрос) из принципа нанесения Америке максимального вреда ассиметричными средствами, Куба – ради нефтяного бартера в обмен на своих специалистов, как наемников, так и в других отраслях.
В Москве и Гаване, равно как и в странах-соседях Венесуэлы, входящих в так называемую Группу Лимы, в первую очередь, в Колумбии и Бразилии на данный момент рассматривают усилия США как недостаточные, лежащие больше в области воинственной риторики. Американцы, со своей стороны, пытаются избежать радикального решения вопроса – чего-то вроде сноса режима Мадуро американским спецназом, дабы соответствовать политической программе Трампа, состоящей в максимально ограниченном вмешательстве США во внутренние дела других стран.
Таким образом, в Каракасе сформировалась ситуация откровенного пата – Мадуро, как более пяти лет назад Януковича, угрозами удерживают от брутального подавления протестов, но и у полуголодных и практически безоружных сторонников Гуайдо недостаточно сил, чтобы свалить диктатуру. Недостаточная решительность США оказывает влияние и на процесс принятия решений руководствами Бразилии и Колумбии.
Жаир Болсонару и Иван Дуке продолжают, скрепя сердце, принимать тысячи беженцев, а также не препятствуют, скажем так, трансграничной самообороне индейских племенных союзов, но при этом публично опровергают нацеленность своих государств на проведение военной операции против режима Мадуро. Речь, впрочем, может пойти – а, возможно, подобные меры уже предпринимаются – о создании санитарного кордона вдоль границ дестабилизированной Венесуэлы.
Сколько еще может продолжаться такая ситуация – сказать трудно, однако пример Сирии показывает: годами, ведь значительная часть населения бывшей САР избрала путь бегства в более благоустроенные страны, нежели консолидированного противостояния режиму Башара Асада (причем еще до активного вмешательства Ирана и России в сирийскую ситуацию).
Электоральная игра
Аналогия между Венесуэлой и Сирией небесполезна, как минимум, по двум причинам. Во-первых, она возвращает к проблематике разменов между США и другими «великими державами». Каковые размены – пусть даже потенциальные – нервируют, и априори небезосновательно, как Киев, так и другие восточноевропейские столицы, а также Иерусалим и некоторые страны, в частности, на Ближнем Востоке.
Во-вторых, стагнация сирийской, украинской, а теперь и венесуэльской ситуаций немало говорит о стратегии как Белого Дома Трампа (и его предшественника Обамы), так и Кремля Владимира Путина, а также Ирана, Израиля и ЕС. В своей недавней статье для New York Times бывший советник по национальной безопасности США Сьюзен Райс (2012-17) интерпретирует внешнюю политику Дональда Трампа в Латинской Америке как потакание приоритетам его партийной базы.
Так, агрессивная линия (но, в основном, на словах) против режима Мадуро и новая изоляция Кубы, по мнению Райс, является игрой на настроениях старой кубинской и новой венесуэльской диаспоры, главным образом во Флориде. Как правило, президентские гонки в США зависят от голосования в этом огромном штате, у которого нет устойчивых партийных предпочтений. Райс считает, что через Венесуэлу Трамп просто пытается «достать» Кубу, и лишь во вторую очередь – наоборот.
Такая политика должна усилить популярность президента в латинском сообществе штата – но при этом мало способствует достижению США своих внешнеполитических целей в карибском и латиноамериканском регионах. По итогам же, на сегодняшний день, Белый Дом допустил заметное присутствие в традиционной зоне действия так называемой «доктрины Монро» как России, так и Китая, что провоцирует Пекин и Москву на продолжение экспансионистской политики. Но может ли это указывать на какие-либо «размены» на глобальной шахматной доске? Вряд ли.
Дело в том, что, в-третьих, с практической точки зрения, имеет смысл обратить внимание на результат беседы госсекретаря США Майка Помпео с Лавровым на встрече Арктического Совета, произошедшей уже после разговора Трампа с Путиным. Помпео, продолжающий сохранять близкие отношения с президентом Трампом, несмотря на текущий провал северокорейского диалога и те разговоры, которые идут об участии госсекретаря в грядущих в следующем году выборах в Сенат, сообщил, что стороны выслушали друг друга по всем актуальным позициям, но остались при своем мнении.
Поэтому не стоит ожидать ни отмены, ни смягчения санкций, несмотря на все успехи Олега Дерипаски при вашингтонском дворе. Тема России, кроме того, продолжает оставаться токсичной и последнее, что надо Трампу в рамках обсуждения ключевого для него закона о модернизации американской инфраструктуры (на $2 трлн бюджетных средств) с контролирующими нижнюю палату демократами, так это «перемирие» с РФ. Существуют и другие соображения по этому поводу.
Так, для нынешней американской администрации собственно российская тема не выделяется из общей европейской проблематики. А с учетом политики, направленной на «покорение Германии» и экспансию собственно американского газового экспорта (причем, надо думать, как раз среди американских энергетиков немало будущих спонсоров кампании за переизбрание Трампа) именно РФ выступает жупелом для обвинений Германии в недостаточной лояльности атлантическому сотрудничеству.
Не зря в американской прессе появились материалы, критикующие назначение бывшего министра иностранных дел ФРГ Зигмара Габриэля руководителем одного из фондов, долженствующих укреплять межконтинентальное партнерство, в которых он изображается если и не агентом Москвы, то верным последователям Герхарда Шредера в деле сдачи западных интересов.
Уйти от «зрады»
При этом и сама по себе Украина, будучи важной картой в газовой игре в Европе и вокруг нее, вновь интересует Трампа напрямую – как козырь в его соперничестве с Демпартией в рамках тематики вмешательства иностранных государств в американскую внутреннюю политику. Трагикомедию, связанную именно с этой сюжетной линией, мы наблюдаем сегодня даже в преломлении формально штатной замены посла США в Украине. Поэтому, уж кого-кого, но Украину Трамп теперь точно не станет ни на что менять в своих заигрываниях (выдержанных в стилистике «а почему бы и не поговорить?») с Россией.
Более того, предыдущая волна опасений в отношении разменов была связана с Сирией – и закончилась ничем. Причем сегодня США подходят к клубку сирийских противоречий с двух сторон – попыток принуждения Турции к продолжению военно-технического сотрудничества с Америкой и углубления курса на обескровление Ирана, а также подталкивание курдов в Сирии к более активным действиям, затрагивающим интересы продолжающих ссориться между собой на руинах государства Асадов Тегерана и Москвы.
Можно, конечно, считать, что до определенной степени все эти действия и намеки на те или иные линии развития событий связаны не так с самим Трампом и его желаниями, как с работой огромной внешне- и военно-политической машины США. Но это не отменяет того, что магистральное направление американской внешней политики остается прежним – скорее всего, в ближайшее время мы увидим даже увеличение поддержки украинского военного потенциала со стороны США и расширение их присутствия не только на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, но и в Восточной Европе.
Отчасти обоснованная нелюбовь Трампа и части его советников к коллективным пактам и сложным, системным соглашениям – вовсе не признак дефицита понимания Вашингтоном необходимости сохранять (а то и постепенно усиливать) хватку в европейских, равно как и во всех прочих, международных делах. При этом партнерам Америки, находящимся на разных уровнях и орбитах сотрудничества с ней, просто приходится мириться сегодня с ограничениями, обусловленными стилистикой концепции «Сначала – Америка», а ведь она продолжит главенствовать как минимум еще два, а то и все шесть следующих лет.
Очевидно, что стратегические ошибки, сделанные Россией в угаре шовинизма и милитаризма на протяжении последних шести лет, лишили ее возможностей маневра на всех тех театрах гибридных действий, в противостояние на которых она продолжает быть вовлечена безо всякой перспективы комфортного выхода. США, в свою очередь, не создают новых ситуаций, а просто извлекают максимальную возможную пользу из существующих.
Заметно, что между популистским президентством Трампа и интересами пресловутого «глубокого государства» в США устанавливается некая золотая середина. Президентская пересменка в Украине как раз представляет собой возможность взглянуть на существующие украинско-американские отношения с другого угла зрения, попытавшись избавиться как от старых фобий «зрады», так и от не слишком реалистических надежд прямого американского военного присутствия на линии разграничения. Во всем прочем американо-украинские связи сегодня продолжают упрочиваться и расширяться – и вряд ли тому же Путину теперь под силу их разорвать.
Максим Михайленко / Деловая столица
