Похоже, иранскому теократическому режиму в очередной раз удалось отложить проблемы отношений власти с народом в долгий ящик. Однако протесты, которые вспыхнули в Иране – стране-союзнице путинской России – в конце 2017 года, могут свидетельствовать не только о росте недовольства нынешним правительством и многолетним религиозным руководством Исламской Республики, но и об усилении противоречий внутри иранских элит. Поэтому если власти и удалось избежать проблем на этот раз, она не сможет прятаться от них вечно. К чему приведут иранские протесты, пишет Владислав Кудрик для Апострофа.
Пока значительная часть мира отмечала Новый год, иранцы, которые празднуют его с 20 на 21 марта, были заняты совсем другим: страну охватили масштабные протесты, самые многочисленные с 2009 года, когда по стране прокатилась так называемая Зеленая революция или демонстрации Зеленого движения – реакция на победу на президентских выборах Махмуда Ахмадинежада и факты фальсификаций результатов голосования.
Протесты начались 28 декабря в Мешхеде, втором по числу жителей городе страны, а затем перекинулись на столицу Тегеран и другие города: Сари, Рашт, Керманшах, Шираз, Исфахан, Хамадан и другие. Не обошли протесты даже Кум, город шиитских святынь, мулл и богословского образования, где в 1979 году и началась Исламская революция, сформировавшая сегодняшний Иран. В некоторых городах прошли менее многочисленные проправительственные митинги.
Против протестующих власти задействовали полицию. Столкновения продолжаются уже больше недели, и в них погибли по меньшей мере 22 человека. Среди них – один полицейский и один боец Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), элитной военно-политической структуры. В КСИР заявляют о большем количестве жертв среди своих солдат. Кроме того, задержаны около тысячи иранцев. Для сравнения, за почти восемь месяцев Зеленой революции погибло от 36 до 72 человек. Тогда задержали около 4 тыс. человек.
В Госдепартаменте США предполагают, что из-за подавления протестов против Ирана будут введены новые санкции. Соединенные Штаты публично поддержали протестующих и созвали экстренное заседание Совета Безопасности ООН и Совета ООН по правам человека.
В КСИР, который официально является частью Вооруженных сил Ирана и фактически основой системы государственной безопасности, а также имеет огромное влияние на политическую систему страны и контролирует львиную долю ее экономики, утверждают, что протестам пришел конец. Об этом 3 января заявил руководитель этой организации генерал Мохаммад Али Джафари. Похоже, интенсивность протестов пошла на убыль, однако еще рано говорить об их завершении. В частности, митинги до сих пор продолжаются в Исфахане.
В любом случае, именно от этих акций, пожалуй, никто не ожидал свержения режима или чего-либо соизмеримого. Они – лишь сигнал насчет общественных настроений. И, вероятно, предвестник протестов, которые ждут Иран во время следующих выборов.
Причины протестов
В 2009 году повод для протестов был понятен – фальсификации, которые сделали президентом не реформатора, последнего иранского премьера Мир-Хосейна Мусави, а ультраконсервативного Ахмадинежада. Теперь же одной внятной причины нет. Протесты запустила утечка проекта нового бюджета страны: обычные иранцы впервые увидели, какие суммы государство тратит на религиозные институты – военных (КСИР защищает «достижения Исламской революции») и клириков. Миллиарды из бюджета обогащают нынешнюю элиту. В то же время, согласно бюджету, должны сократиться расходы на субсидии для граждан (а это касается 30 млн, более чем трети населения), растет цена на топливо, будет запущена приватизация государственных школ.
Иранцы, которые недовольны уровнем безработицы, повышением цен, коррупцией, выступают против теократического устройства государства, Верховного лидера и президента, экспансионистской внешней политики Ирана в Сирии, Ираке, Ливане и других странах и так далее. Сначала в Мешхеде выражали недовольство высокими ценами на потребительские товары. К примеру, за год – с ноября 2016-го по ноябрь 2017-го – цены на еду в Иране выросли в среднем на 14%. Некоторые товары подорожали более чем на 20%, яйца – на 53%. Однако очень быстро митинги приобрели политический оттенок.
Из 2009 года на нынешние акции протеста перекочевал лозунг «Смерть диктатору!», то есть рахбару, Верховному лидеру Ирана Али Хаменеи. «Досталось» и президенту Хасану Рухани, который относится к реформистскому, умеренно консервативному крылу иранской властной элиты и занимается, прежде всего, экономической сферой. Другие популярные лозунги – это «Не Газа, не Ливан, моя жизнь – Иран» и «Народ голодает, а дядя молится». Теперь протесты направлены против всей системы.
Реформаторам удалось заключить с западными странами – прежде всего США – ядерное соглашение, благодаря которому Иран избавился от санкций. Выход из-под основной части санкций не принес грандиозных экономических дивидендов, и тем более их не почувствовали рядовые иранцы. Крупные инвесторы до сих пор не решаются возвращаться в Иран, поскольку есть вероятность расторжения соглашения по иранской ядерной программе и восстановления санкций, чего хотели бы президент США Дональд Трамп и вашингтонские «ястребы». ВВП Ирана в 2016 году вырос более чем 12%, прежде всего за счет нефтеперерабатывающей отрасли. Прогноз МВФ на текущий финансовый год, который завершится в марте 2018-го – 4,2%. Инфляция уже достигает 31%, как в 2013 году, однако держится на уровне 11-12%. Согласно исследованию Персидской службы BBC, за последнее десятилетие средняя иранская семья обеднела на 15%.
По официальным данным, уровень безработицы в Иране достигает 12,4%, но в некоторых городах превышает 60%. Большая часть населения Ирана – это молодежь в возрасте до 30 лет. Безработица среди этой социальной группы составляет 40%.
В 2009 году участниками протестов была, прежде всего, прогрессивная молодежь, средний класс – общественные слои, которые хотят перемен, либерализации и живут в больших городах. А теперь на улицы вышла не просто молодежь – это еще и жители регионов, потенциальные избиратели консервативных элит, которые недовольны отсутствием работы и уровнем своего благосостояния. То есть те, кому, грубо говоря, нечего терять. Зато отдельные иранцы, которые немного богаче, выражают пассивную поддержку протестам. На отношение части иранского общества к митингам не могло не повлиять то, что предыдущие волны протеста не принесли никаких дивидендов.
Еще один фактор, который объясняет, почему протесты не взялись ниоткуда – увеличение количества смартфонов и, соответственно, распространение социальных сетей. В частности, говорят о массовом использовании участниками протестов мессенджера Telegram, доступ к которому власть запретила в начале акций. В 2009 году смартфоны были лишь у 2% иранцев, а через семь лет хотя бы один смартфон есть у более чем 41% иранских семей.
«С 2009 года молодежь, которой тогда было 14-15 лет и которая уже тогда участвовала в протестах, повзрослела. Пришло то поколение, которое было подготовлено предыдущей революцией, предыдущим «майданом». Сейчас примерно такая ситуация, – пояснил в комментарии директор института востоковедения НАН Украины Александр Богомолов. – Теперь они гораздо образованнее, более подготовленные и лучше организованы. И их очень много – надо учитывать, что рождаемость в Иране остается высокой по сравнению с европейским уровнем. То есть процент населения такого возраста очень высок. Они, с одной стороны, живут в нищете, а, с другой стороны, имеют доступ к интернету, источникам информации и средствам коммуникации, социальным сетям, знают, как организоваться».
По словам Богомолова, многим иранцам «надоело жить в закрытой изолированной стране».
«То, что сейчас в протестах звучат лозунги, прямо направленные против теократии, прямо против иранского лидера, против внешней политики, которую сейчас ведет Иран – это не случайно. Недовольство накапливалось. Иранское общество пестрое, но есть очень большой процент достаточно образованных иранцев», – пояснил он.
Специалист выделил и тот факт, что к протестам присоединились жители городов, которые ранее считались плацдармом режима – это, в частности, следствие распространения интернета и смартфонов. Имеет значение и фактор недовольства отдельных этнических меньшинств Ирана – арабского и курдского.
«Есть много различных факторов, которые сложились вместе», – подытожил он.
Борьба внутри элит
Некоторых специалистов удивляет, что протесты начались так внезапно и вроде как без видимых причин: раньше экономическая ситуация бывала и хуже, свобод – меньше, так почему, мол, сейчас? Отсюда версия, что к событиям в Иране приложили руку внешние силы, прежде всего, США и Саудовская Аравия. Подтверждений ей, однако, нет.
Есть и другое, более правдоподобное предположение, что акции протеста отражают борьбу внутри властной элиты. Поэтому, хотя власти Ирана обвиняют в протестах внешние силы – в частности, США и Израиль – «агентов иностранных спецслужб», более вероятно, что демонстрации свидетельствуют о падении популярности правительства и заинтересованности в них части элиты.
«Неизвестно, кто вбросил информацию [о расходах на руководство Исламской Республики, военных]. Даже говорят, что это сделал по каким-то своим соображениям действующий президент Рухани. Ибо внутри правящего класса есть много внутренних противоречий и борьба за власть. Вероятно, что информационный взрыв организовал кто-то внутри истеблишмента. Понятно, что утечка произошла из информированных источников. Это мог сделать любой. Система работает далеко не идеально, и она не устраивает совершенно разных участников этой игры», – рассуждает Богомолов.
Еще одну версию – что протесты, наоборот, для дискредитации Рухани, так называемой группы реформаторов и реформ как таковых запустило окружение Али Хаменеи, – специалист называет не слишком правдоподобной, потому что это очень рискованная стратегия.
«Я думаю, что власти Ирана безумно напуганы. Но у них не могло быть иной реакции, кроме как подавить это. Будут ли они как-то менять политику? Вероятно, они должны это сделать. Может, перераспределить бюджет каким-то другим путем. Но им с такой агрессивной внешней политикой, вмешательством в региональные конфликты сейчас сложно переориентироваться на внутреннюю повестку. Перед ними предстали несколько очень тяжелых дилемм. Но первая реакция предсказуема – применение насилия», – сказал он.
Протесты именно сейчас не представляют прямой угрозы руководству страны. Однако иранское общество постоянно молодеет. Понятно, что даже после очередных провалившихся народных выступлений следующих протестов не придется ждать слишком долго.
Богомолов уверен, что власти Ирана продолжат курс на большую изоляцию страны, консервацию режима и усиление полицейского государства. На время демонстрации можно подавить, однако протестный потенциал будет накапливаться. По его мнению, на следующих выборах не будет кандидатов, которые представляли бы угрозу для режима. Поэтому очередным этапом, когда ситуация в Иране взорвется, могут стать как раз выборы.
