Встречу специального представителя США по Украине Курта Волкера и помощника президента РФ Владислава Суркова в Белграде можно назвать первой рабочей встречей – после августовского знакомства в Минске. Впрочем, следует сразу внести ряд уточнений, как в отношении этой конкретной встречи, так и самого текущего формата, пишет Максим Михайленко для Деловой столицы.
Почему Белград
Стоит вспомнить, в частности, почему именно рандеву уполномоченных происходят в таких экзотических местах – к примеру, Виктории Нуланд в ее бытность заместителем госсекретаря США по Европе и Евразии (2013–2017) приходилось встречаться с Сурковым де-факто на базе ВМФ РФ в Калининградской области. Дело в том, что Владислав Сурков находится под действием санкций ЕС и США за организацию военных преступлений России в Крыму и на Донбассе, поэтому лишен возможности свободного передвижения по странам Запада. В данном случае выбор Белграда – сербский министр иностранных дел Ивица Дачич уже успел похвастать фактом проведения переговоров Волкера и Суркова именно в сербской столице, якобы указующим на «рост влияния Белграда в международных делах», – обусловлен положением Сербии как еще одной передовой новой холодной войны. Причем, в отличие от Беларуси, чьи маневры между Киевом и Москвой никак не способны отменить того факта, что наш северный сосед входит во все военные и экономические блоки, возглавляемые Россией, Сербия является кандидатом в члены ЕС, а ее общество откровенно разделено наполовину между западным и пророссийским векторами.
Поэтому, хотя, с одной стороны, выбор места встречи после Минска явно был за американской стороной и политес был соблюден, но впечатление «вызова Суркова на ковер» неистребимо. В особенности его усиливает высокая секретность переговоров и накачка публичных ожиданий как самим Куртом Волкером, не упускающим возможности пообщаться со СМИ, в том числе и наиболее враждебно настроенными, так и украинскими парламентариями, в присущем им эмоциональном стиле обсудившими изменения в законодательном статусе оккупированных Россией территорий. Несомненно, парламентское представление, чем-то напомнившее классический пример из произведений Джонатана Свифта «с какой стороны разбивать яйцо», главной своей целью имело наполнение переговорной папки Курта Волкера. Вместе с тем необходимо обратить внимание на объективные обстоятельства и факторы, довлеющие над этой белградской встречей.
Так, Европа поглощена Каталонией и началом переговоров о трехсторонней коалиции в Германии, Америка – проблемами КНДР, Ирана, реформы здравоохранения и трагедией в Лас-Вегасе, Россия – обернувшимся брутальными протестами празднованием 65-летия Владимира Путина, обидными поражениями в Сирии и эпидемией телефонного терроризма. Поэтому, с точки зрения информационной повестки дня встреча Волкера и Суркова «звезд с неба не хватает» и кроме высказывания «надежд на конструктив», как и от прошлых подобных встреч, в публичном смысле от нее ничего ожидать не приходилось.
Сколько весит Сурков
Непубличные же ожидания всегда мифологизируются. К примеру, над экспертным сообществом к востоку от Вислы продолжает реять миф о некоем неофициальном тайном статусе Владислава Суркова, который и впрямь является одним из архитекторов путинского режима. Однако забывают, что к сегодняшнему дню его личное влияние при кремлевском дворе порядком увяло, причем падение это произошло довольно давно, еще в 2011-2012 гг., когда игры в либерализм при Медведеве вывели на улицы сотни тысяч жителей Москвы. Сурков – человек из первого срока ВВП, когда он удачно перепрыгнул с яхты Ходорковского на флагман Путина и среди прочих создавал режим управляемой подцензурным телевидением фасадной демократии. Но уже не первый год роль Владислава Суркова – это дела политического полусвета, а именно непризнанные «государства», финансированием и управлением которых из Москвы он делегировано руководит. В современных российских условиях ватной изоляции со стороны Запада и пренебрежения со стороны Китая функция выживающего под санкциями Суркова примечательна, но ее нельзя сравнить по весу с дюжиной других чиновников вокруг Путина.
Кроме того, никакой стратегической линии по Донбассу у Владимира Путина нет, тактическая же линия состоит в насколько возможном сохранении нынешнего статус-кво, в надежде на утомление США в частности и Запада в целом, имитации диалога. Заметно, например, что за последний год крупные российские компании разных форм собственности аккумулировали на своих счетах более $100 млрд, а ЦБ РФ продолжает скупать золото. Это указывает на расчет «пересидеть» худые годы. В самом пессимистическом случае – точечно, а как максимум в рамках секторов Москва предвосхищает углубление санкций, нарастающие проблемы с газовой и другой своей лоббистской политикой в Европе.
Очевидно, что, в особенности в контексте того, что положение России в Сирии окончательно запуталось, Кремль не решается на новое обострение на украинском фронте. Наконец, российская элита тревожно ожидает февраля, когда Белый дом по закону обязан представить Конгрессу некий доклад о том, как выглядит система криминальной российской власти и насколько глубоко она проникла в западные структуры.
Кому докладывает Волкер
Но вряд ли стоит слишком серьезно относиться к этой новой мифологизированной конструкции (канадский аналог «акта Магнитского» и то выглядит практичнее), поскольку никаких абстракций и формальностей Кремль давно не понимает, а над порицанием открыто смеется. Вполне возможно, что речь в Белграде шла о конкретном наполнении этого доклада, который, похоже, в какой-то своей части должен стать публичным. США, таким образом, продолжают действовать через «личные интересы» российской элиты, но известно, что даже крах всех российских частных банков пока может быть купирован национализацией. Белый дом, похоже, находится на этапе оценки степени полезности услуг России на Большом Ближнем Востоке и в корейском вопросе, и, только если она «будет взвешена и найдена легкой», Вашингтон вновь осложнит состояние ее внешней торговли и зарубежных активов.
Но здесь уместно задать вопрос: уполномочен ли Курт Волкер обсуждать с россиянами подобную тематику? Забавно, что те изменения, которые так или иначе происходят в структуре обеспечения внешней политики США при Дональде Трампе, не позволяют дать простой ответ на этот вопрос. Так, в момент, когда Курт Волкер был назначен на свою нынешнюю должность, которую до сих пор довольно трудно адекватно перевести, он однозначно выступал в качестве преемника Виктории Нуланд. Однако, несмотря на всю ту дезорганизацию, каковая преследует Госдепартамент при Рексе Тиллерсоне, 3 октября Сенат США поддержал кандидатуру техасца Уэса Митчелла, создателя вполне себе «неоконсервативного» Центра анализа европейской политики, на должность заместителя госсекретаря по Европе и Евразии.
Биография господина Митчелла, знатока чешского и фламандского языков, не оставляет сомнений в том, что, как и Волкер, он начинал в разведке, а деятельность созданного им аналитического центра – в том, что новый замгоссекретаря является атлантистом. Более того, уже некоторое время не факт, что, во-первых, начальником Митчелла останется Тиллерсон и, во-вторых, что Тиллерсон был когда-либо руководителем для Волкера. Собеседниками Курта Волкера в Вашингтоне, скорее всего, являются советник по национальной безопасности Герберт Макмастер и руководство силовых ведомств, а также глава администрации президента США генерал Келли, недавно взбешенный тем, что его смартфон подвергался вторжениям «неизвестных»…
А что касается Уэса Митчелла, то большинство свежих упоминаний о нем и его организации связано с противостоянием России на Балтике и на Черном море. Отсюда ясно, что, независимо от рутины дипломатических событий, США практически окончательно вернулись в своих отношениях с РФ в логику «холодной войны на новых рубежах». И даже к чему-то вроде переходного периода от второго срока Билла Клинтона (когда кошмаром Кремля стала Мадлен Олбрайт) к середине правления Буша-младшего, когда Россию трясло от «цветных революций». Просто сегодня эта драма происходит на новом технологическом этапе и в совсем другой Европе, а также с учетом осознания Америкой новых угроз и продолжения экономической и внутренней политической деградации РФ, которую все тяжелее скрыть.
Как продать капитуляцию
Этими обстоятельствами и мотивируется карта условий, предлагаемая Волкером Суркову (или, если угодно, Трампом – Путину), а именно: сначала вывод российских войск с Донбасса, потом все остальное. При этом Кремлю пока затруднительно продать такую явную капитуляцию внутри страны – весной следующего года 65-летнему диктатору предстоит продемонстрировать, что он «молод и силен», что его поддерживает на новый шестилетний срок не менее двух третей подданных.
В то же время проблема Путина состоит в том, что он затянул два конфликта, выиграть в которых неспособен. И если с точки зрения пропагандистской обработки населения и отведения этим шантажом от себя наиболее болезненных ударов такая ситуация долгое время его устраивала, то с содержательной стороны его положение ухудшается. Внутри российской элиты лояльность увядает, скандалы, банкротства и судебные процессы 2017 г. показывают, что былого сплочения нет и «кланы» больше не доверяют друг другу, сражаясь за уменьшающееся пастбище.
Другое дело, что, хотя время на стороне Украины и ее западных союзников, точный прогноз крушения российского режима и сценарий смены власти сегодня не даст никто, поскольку за 18 лет при власти Путин практически полностью уничтожил субъект для переговоров в отношении «пакта элит». Отсюда и катастрофизм любых существующих сценариев. Между тем если у США и есть какая-то стратегия по поводу России, то она минимально (как и все последние 26 лет) состоит в том, чтобы ядерное оружие не расползлось по дюжине очередных «новых независимых государств».
Важной частью этой проблемы является группировка российских войск в оккупированных РФ районах Донецкой и Луганской областей, а также в Крыму. Тот или иной международно-правовой формат (а заметим, что канал связи между Пентагоном и российским Генштабом в последнее время гораздо более оперативен) коммуникаций Вашингтона и Москвы, несколько неожиданно для последней, так верившей в «фактор Трампа», низведенной до уровня Тегерана и Пхеньяна, выглядит на фоне базовых задач США в Евразии несколько второстепенным.
Вдруг преодолимые противоречия
В то же время имеет смысл обратить внимание на недавние экспертные встречи высокого уровня в Вашингтоне (организованные под зонтиком Politico), где – неожиданно – Украина вырвалась на первое место в списке внешнеполитических приоритетов США вперед Ближнего Востока и КНДР и была названа «опорой» (the fulcrum) могущества Запада. Учитывая, что окружение Дональда Трампа все быстрее очищается от изоляционистов и прочих мечтателей на тему раздела ответственности за мировой порядок с той же Россией, а соответствующие структуры на самых верхних этажах заполняются людьми атлантистских и неоконсервативных взглядов, перспективы Кремля как-либо договориться с Вашингтоном по украинскому вопросу без «потери лица» выглядят все более призрачными.
Прологом к любым серьезным переговорам сегодня служит пассаж Курта Волкера о том, что «Россия зашла слишком далеко», а зависшим над Москвой топором – все те меры, которых у США еще целый чемодан, а вот Кремль за четыре года свою колоду уже практически полностью израсходовал. И не только в Украине, но и в Сирии, и на Дальнем Востоке. Отсюда наиболее вероятно, что за пределами округлых формулировок «удовлетворения» и «конструктива» (сам-то Курт Волкер всю свою повестку дня изложил публично в предшествовавшие белградской встрече дни) Владиславу Суркову было вручено лаконичное, но информативное поздравление президента России с юбилеем. Напрямую касающееся как перспектив внутренней стабильности в РФ, так и судьбы ее самых крупных состояний, хранящихся на Западе. Учитывая обволакивающую секретность белградской встречи, можно вспомнить, что какое-то такое же «поздравление» привез весной 2014 г. в Москву тогдашний швейцарский президент Дидье Буркхальтер.
Поэтому, по словам самого Суркова, и это после всех истерик в том же вопросе резолюции ООН по статусу теоретически возможных миротворцев «большинство противоречий были признаны преодолимыми». Преодолевать эти противоречия будут во всех существующих форматах, но – можно быть уверенными – раньше президентских «выборов» в РФ никак не преодолеют, а исчезнут эти противоречия только после «смены режима» в Москве. Тем более что с недавнего времени regime change, впервые после Ливии, вновь перестало быть ругательным афоризмом во внешнеполитическом Вашингтоне.
