Деятельность пригожинских и других «частных военных компаний» в Сирии и Африке, всеафриканский съезд в Сочи и многое другое указывают на приближение экономики РФ к хозяйственным практикам летописных русов и средневековой Швейцарии. «Светлое будущее» на России – это почти всегда подзабытое прошлое или точнее – новая упаковка для старого товара. В этом аспекте Октябрьская «революция» большевиков – всего лишь маркетинговый ход для новой продажи на рынке политических идей вождизма, монархии и коллективного рабства.
В хозяйственных практиках в РФ уже достаточно чётко прослеживаются три тренда, по которым её вполне уверенно можно назвать экономикой дани, набегов и наёмничества.
Экономика дани – одна из старейших хозяйственных практик. Совсем уйти от неё не смогли даже большевики, вопреки тому, что они действовали в эпоху индустриализма и поклонялись культу индустриализации.
Эталонный пример даннической экономики – отношения между Москвой и империей Чингизиды. Империя довольствовалась данью, которую для неё собирали московские князья с княжений, городов и общин на северо-востоке бывшего условного государства Рюриковичей и не вмешивалась в текущее управление на данной территории. Чингизидам было безразлично, как там осуществляют менеджмент, справедливо ли судят суды, в какую веру там веруют, и веруют ли вообще. Для Чинигизидов был лишь один критерий его эффективности – своевременное получение дани. Если дань не поступала вовремя и в полном объёме, то это было сигналом – местный менеджмент неэффективен и нуждается в воспитательных мерах империи. Мер было несколько. Строгий выговор из ставки хана. Строгий выговор с занесением в личное дело после военной инспекции с целью взыскания недоимок и «маски-шоу» для всех. Если это не помогало, то следовало лишение лицензии-ярлыка на сбор дани с оргвыводами вплоть до смены топ-менеджера в Москве.
Аналогичная данническая экономика была атрибутом также государства русов Рюрика на первом этапе его существования. Советский историк Игорь Фроянов вполне логично называл это на марксистский лад «данническим способом производства». Русы, как и другие варяги, были в отношении славян, балтов и угро-финнов такими же завоевателями и оккупантами, как и Батый с компанией. Далеко не везде их добровольно «призвали» на «царствование», как в Новгороде. Но русы, в отличие от Чингизидов, поселились в землях славян и погрузились в местный менеджмент. В результате сначала возникло огромное вождество и протогосударство, названное через тысячу лет условно «Киевской Русью» и основанное на данническом способе производства. Через 200 лет после появления в Киеве русов Олега и Игоря это неустойчивое вождество на Любечском съезде 1097 г. разделили на пять почти нормальных государств, притом, что два государства с центрами в Полоцке и Новгороде вышли из него намного раньше.
Экономика дани и набегов, с продажей русами славян в рабство, уходила из практики державы Рюриковичей по мере их укоренения и его эволюции от вождества к государству. Китайские советники Чингизидов на первом этапе тоже пытались их укоренить и сделать северо-восток «Киевской Руси» нормальной провинцией империи. Для этого проводили там переписи и ввели институт менеджеров-баскаков. Но в итоге в Каракоруме победила монгольская партия «ленивых менеджеров», желавшая не утруждать себя управлением этой «варварской» периферией и свести его только к бонусам в форме дани.
Головную боль от проблем управления эта партия переложила на коллаборантскую компанию «Александр Невский и сыновья», которая заодно отгоняла от «Святой Руси» и западных борцов с игом. Фирма «Невский и сыновья» не только бдительно следила за тем, чтобы никакая из вверенных ей территорий не сбежала из-под протектората империи в Европу – в Литовско-Русское государство, в Ливонский орден или в Швецию, но и сама стремилось «привести» новые территории «под руку великого хана». Её интерес был не только в расширении «кормовой базы», но и в сохранении за собой лицензии-ярлыка на сбор дани иначе его как в 1305 г. могли отнять у Москвы и отдать Твери, и в школах СССР изучали бы «объективные предпосылки» возвышения Твери – «столицы нашей родины».
Эта модель экономики данничества просуществовала 240 лет до «стояния на Угре» и после 1480 г. с появлением независимого государства Московия постепенно канула в лету. Отчасти её элементы воспроизвели интернационалисты-большевики, которые смотрели сначала на РСФСР, а затем и на СССР, лишь как на стартовую ресурсную базу для завоевания всей планеты. В результате экономика СССР, можно сказать, платила дань экономике их военно-промышленного комплекса, который был почти кантовской «вещью в себе» и сверх того ещё и вещью для себя.
Это более сложная модель экономики данничества, чем пример Московии и державы Чингизидов или смешанной с данничеством модели, введенной испанцами в Америке. Она ближе к формуле «государства в государстве» подобно особым поселениям русов-варягов вблизи славянских городов или монгольским и маньчжурским завоевателям в Китае.
Объём ВПК в СССР и США периода «холодной войны» был столь значительным, что западный экономист-марксист Дэвид Мандель, авторитетный специалист по Латинской Америке, в 1970-ые предлагал выделить его в самостоятельную группу «С», подобно группам «А» и «В», которыми принято обозначать производство средств производства и предметов потребления. Собственно, экономические неурядицы 1990-ых на экс-советском пространстве были вызваны именно крахом даннической экономики ВПК как государства в государстве из-за глобального разоружения, а вовсе не из-за роспуска СССР, как веруют его поклонники. Впрочем, некоторое зерно истины в их вере есть, – вместе с СССР умер и его ВПК – ударный инструмент «красного» империализма. Экономика США разоружение спокойно пережила, в отличие от СССР и вопреки байкам левых о том ужасном кризисе, в который погрузится капитализм, если перестанет производить оружие.
Теперь вся разнородная российская оппозиция обвиняет путинистов в том, что они закрытая банда, которая собирает дань с РФ и хранит её на своих счетах за «поребриком» или конвертирует там в виллы и в активы. Российская оппозиция пока вроде не дошла до таких терминов и обобщений как «экономика данничества», но её признаки подмечает верно.
Часть оппозиции, как «левые», так и «правые», даже обзывают кремлёвский олигархат марксистским ругательствами «компрадоры» и «компрадорская буржуазия», чтобы выглядеть умно, но есть две проблемы. Первая, – в термине «компрадорская буржуазия» не больше смысла, чем в слове «капитализм». Вторая, – лево-правая оппозиция в РФ всего лишь обижена, что кремлёвский олигархат «Озеро» слишком закрытый и элитный клуб, в котором у неё нет права голоса. Во всё остальном она с ним в целом согласна. Это очень напоминает то противостояние между дворянством и аристократией, которое тянулось на России от Петра I и до революционной волны 1905-1907 гг. «Служилые люди» опять на России ропщут на бояр и аристократию.
Термин «экономика набега» стал использоваться оппозицией после всеафриканского съезда в Сочи. Но опять, скорее, как ругательство, чем как научный термин, притом, что он был в ходу даже у советских историков, придавленных марксистской «пятичленкой». Особенно они любили использовать его, и не к месту, в отношении Крымского ханства XVIII в., когда оно стало граничить с Российской империей, а набеги перестали играть в его экономике существенную роль. Захват Крыма чем-то надо было оправдать, вот на России и вспомнили о «злом татарине».
Современная экономика набега для РФ выглядит не столь прямолинейно как перегон скота и людей с одной территории на другую, которым промышляли не только ещё Петр I с Меньшиковым в Беларуси в «Северную войну», куда зашли, чтобы спасти союзную Речь Посполитую от шведов. Этим промышлял даже Сталин в 1940 г., требуя от финнов, чтобы вернули ему скот и вагоны, которые успели эвакуировать из районов, занятых Красной армией.
Как выглядит новая «экономика набега» по-русски можно увидеть в оккупированных районах Донбасса, в Сирии и в ЦАР, где пригожинские ЧВК плотно «сели» на добычу полезных ископаемых. Схема усложнилась – выкопали, вывезли, продали и «попилили» деньги. Быстро вернуться из набега нельзя по техусловиям, но захватывать и удерживать большую территорию тоже необязательно. Главное захватить рудник и обеспечить пути вывоза. В остальном всё та же «экономика набега», что и во времена Рюрика или похода Стеньки Разина в Персию «за зипунами».
Примечательно, что Госдума так и не приняла закон о частных военных компаниях РФ и их деятельности за «поребриком», несмотря на весь информационный шум 2014-2015 гг., а сам «повар» Пригожин недавно сымитировал свою смерть в авиакатастрофе в ЦАР. В Кремле и Госдуме правильно смекнули, что экономика набега в XXI в. – это «жирная» тема для суда в Гааге и решили документов не оставлять. Поэтому «новые русы» теперь ходят в набег в Африку и на Донбасс неофициально и не могут хвастаться подвигами в сагах как варяги-русы.
Но славы хочется, и в результате появляются видеосаги, подобные той, что недавно «подсмотрел» сайт «Миротворец» о «подвигах» новых русов в Сирии. Примечательно, что «новые русы» на животе пленного гордо и крупно написали «ВДВ».
Третья новая экономическая практика РФ сближает её со средневековой Швейцарией, зарабатывавшей продажей своих солдат в иностранные армии. Россия догнала, наконец, если не США, то Швейцарию. Правда, Швейцария сама давно сошла с дистанции. РФ, в отличие от СССР, уже охотно поставляет через различные ЧВК бойцов в Африку просто за деньги, без всякой нагрузки об интернациональном долге и идеологических мотивов. Просто бизнес без всякой идеологии, и вполне прибыльный, особенно когда цена нефти упала. Модная российская поговорка «Люди – это новая нефть» имеет более прямой смысл, чем тот, который изначально закладывал её автор.
Кто-то из россиян уже полушутя сказал, что Израиль нанял российскую армию, чтобы та не подпускала близко к Голанским высотам Хезболлу и проиранские формирования. В этой шутке, возможно, больше истины, чем кажется. Особенно, если принят во внимание то, как настойчиво Кремль предлагал Вашингтону свои услуги по борьбе с ИГИЛ в Ираке и Сирии. Кремль уверял, что у США и Коалиции не получится победить ИГИЛ, если они не купят его услуги. Кремль, как создатель ИГИЛ, хорошо знал, о чём говорит. Это как с их «Лабораторией Касперского», которая создаёт вирусы, чтобы продавать программы по борьбе с ними.
Но этот бизнес имеет свои издержки. В случае с ИГИЛ – это выход части его из-под контроля Москвы. Это общая проблема всех тайных операций. Многие сирийцы искренне полагают, что ИГИЛ создавался, прежде всего, для борьбы с атеистом Асадом, а вовсе не для его спасения, и Москва не может объяснить им: всё было наоборот. Подобные мифы имеют свойство начать жить собственной жизнью и причинять вред своим создателям.
Вторая проблема – что делать с осколками ИГИЛ и его вождями после разгрома. Всех их перевести в «спящий режим» технически сложно и нецелесообразно, так как придётся заодно «усыпить» и изрядное число сотрудников в спецслужбах РФ, а им на пенсию ещё рановато. В результате система продолжает работать по инерции на самому себя, а вожди ИГИЛ обнаруживаются в самых неблагоприятных для них местах.
Глава ИГИЛ Абу Бакр аль-Багади в октябре «нашёлся» в маленьком сирийском посёлке Бариша на севере Идлиба, куда не залетает авиация РФ. Это после того, как в июне 2017 г. Москва гордо сообщила, что её воздушно-космические силы метким ударом уничтожили главу ИГИЛ и весь его штаб при совещании под Раккой. На самом деле Москва вытащила «халифа» с левого берега Евфрата во владения Асада и направила на подрывную работу в оппозиционный Идлиб. Шансы поднять «халифат» в Идлибе ничтожны и взрывы бомб в людных местах – это то, чем там занимается ИГИЛ. Случайность, но такие теракты часто совпадают почему-то с атаками асадовцев на Идлиб.
Грузин Цезар Тохосашвили, заместитель главы ИГИЛ и его наместник для алавитской Латакии – родины семьи Асадов, вообще «нашёлся» 13 октября в Киевской области, где шанс создать «халифат» ещё ниже, чем в Идлибе. Зато Москве крайне нужны опытные диверсанты в Украине и без явного «российского следа» в их биографиях. Прожил он под Киевом полгода под наблюдением СБУ и ЦРУ, пытавшихся понять, зачем его прислали в эту глушь исламского мира по заданию «русского мира».
Экспорт терроризма по всему миру в самом широком ассортименте – это тот новый вид бизнеса, который придумали в Москве. Россияне могут собой гордиться, наконец, и они внесли оригинальный вклад в глобальную экономику в виде целой индустрии терроризма. Но есть одна проблема – нельзя публично проводить бизнес-семинары по этой тематике, и Россия опять не будет знать имена всех своих героев. Одного из них – легендарного Якова Блюмкина, в РФ рассекретили только через 70 лет после казни, и то не полностью.
Сергей Климовский / Обозреватель
