Более пяти лет Россия использовала свои военные и прокси-силы, чтобы вести вялую, но все же очень реальную войну на Востоке Украины. Новоизбранный украинский президент Владимир Зеленский хотел бы положить конец этому конфликту. 1 октября он объявил про договоренность, основанную на «формуле Штайнмайера», чтобы продвинуть вопрос урегулирования, пишет Стивен Пайфер для Atlantic Council (перевод – Новое время).
Разъяренная толпа заняла улицы Киева и других украинских городов на выходных, чтобы осудить эту договоренность, приравнивая ее к капитуляции перед Москвой. Но действительно ли это можно так называть? Пока недостаточно известно о деталях этого соглашения (и даже будут ли ее придерживаться), чтобы судить.
Вскоре после того, как российские военные захватили Крым, и Россия нелегально аннексировала полуостров в марте 2014-го, бои вспыхнули на Востоке Украины. Так называемые «сепаратистские силы», обеспеченные из Москвы руководством, средствами, боеприпасами, тяжелым оружием, а порой и регулярными подразделениями российской армии оккупировали часть Донецкой и Луганской областей, которые также называют Донбассом.
Пять с лишним лет боевых действий забрали более 13000 жизней и привели к бегству более двух миллионов человек. Договоренности, достигнутые в Минске в сентябре 2014-го и феврале 2015 года – последние при непосредственном участии лидеров Франции и Германии – не были выполнены.
В 2016 году тогдашний немецкий министр иностранных дел (а ныне президент) Франк-Вальтер Штайнмайер посоветовал, как быть с последовательностью вопросов, обсуждаемых в Минске Россией и Украиной. Он предложил, чтобы местные выборы на ныне оккупированных российскими и пророссийскими силами территориях Донбасса прошли в соответствии с украинским законодательством и под контролем ОБСЕ. И как только последние оценили бы эти выборы как свободные и справедливые, оккупированные территории получили бы особый статус, а украинский суверенитет был бы восстановлен по всему Донбассу, в том числе вдоль границы между Украиной и Россией.
Заявленное Зеленским урегулирование 1 октября касается именно этой формулы Штайнмайера. Многие украинцы переживают, что формула направлена на содействие миру – и не обязательно для Украины – поэтому Германия и другие европейские государства смогут вернуться с Москвой к политике business as usual.
Зеленский, впрочем, огласил несколько измененную версию формулы Штайнмайера. Он заявил, что местные выборы в оккупированном регионе пройдут только после того как российские и пророссийские силы отойдут и Украина возобновит контроль над границей с Россией. Такая последовательность может означать победу для Киева, и если условия примет Москва, это ознаменует собой значительный отход от прежней позиции России. Конечно, если Кремль не примет такую последовательность, договоренность 1 октября обречена.
Те, кто называет эту договоренность сдачей страны, опасаются, что местные выборы (если не организовать их тщательно) дадут политическую власть союзникам тех, кто руководил так называемыми народными республиками Донецка и Луганска. Учитывая все возможные достоверные данные, лидеры «народных республик» были ужасными в делах управления и управления местными институтами. На выборах, проведенных в соответствии с украинским законодательством, по мониторингу ОБСЕ с целью соблюдения всех стандартов, и при отбытии в Россию плохих парней с оружием, действительно ли тамошние избиратели выберут наделить властью людей с показательно негативным опытом управления?
Еще один вопрос, который беспокоит демонстрантов, касается предоставления особого статуса оккупированным территориям. Впрочем, пока эта дискуссия происходит в вакууме, так как определение этого «особого порядка местного самоуправления» еще предстоит выяснить. Зеленский сказал, что Рада разработает новый закон, и он будет защищать ключевые интересы Украины.
Кто-то выступает против особого статуса в принципе, и отсутствие чего-то, что будет выглядеть «особым» для Донбасса, скорее всего сделает невозможным урегулирование конфликта. Отсюда и следующий вопрос: а как много автономии сможет предоставить Киев местной власти?
Такие полномочия правительства как ответственность за внешнюю политику, оборону, безопасность, макроэкономическую и макрофинансовую политику и многое другое должны остаться за Киевом. Это жизненно необходимо для слаженного функционирования Украины как национального государства. А вот другие вопросы, касающиеся образования, здравоохранения и местных правоохранительных органов могут отойти местной власти, не нарушая национального единства Украины.
По словам Зеленского, Рада разработает специальные законы, которые будут определять полномочия, которые могут быть переданы Донбассу. Этот вопрос также может оказаться проблемным для России, что может означать крах соглашения 1 октября.
Меморандум Козака 2003 года может служить вероятным примером того, что видит Кремль под особым статусом самоуправления для Донбасса. В Меморандуме Козака изложены условия реинтеграции для отколотого региона Приднестровья с Молдовой. Молдавское правительство отклонило меморандум, поскольку тот бы предоставил лидерам Приднестровья возможность накладывать вето на решения национального уровня, касающиеся, например, внешней политики или отношений Молдовы с ЕС, что бы сделало национальную политику недееспособной.
Украине не следует принимать что-то вроде Меморандума Козака. Это бы крайне осложнило ведение национальной политики, и было бы равносильно отказу Киева от давно провозглашенного курса на сближение с Европой и ее институтами.
Впрочем, главная суть остается той же: мы не знаем, что предусматривает особый статус, так же как и того, согласится ли Москва на местные выборы на Донбассе только после вывода своих войск и восстановления контроля Украины над границей. Именно от этих вопросов зависит, принесет ли договоренность 1 октября Киеву что-то хорошее, или плохое.
И прежде чем выносить вердикт, было бы мудро получить ответы на эти вопросы.
