Большая каша и много вопросов по расследованию Мюллера и Генпрокуратуре.
ОК.
Начнем издалека.
1. Когда был назначен Мюллер на должность спецпрокурора по Рашагейт (май 2017), генпрокурор Сешнс добровольно самоустранился от надзора за расследованием (так как имел конфликт интересов, так как сам встречался с экс-послом России Кисляком в качестве представителя кандидата Трампа и тд. Сильный, правильный и логичный поступок Сешнса, хоть он и член Спрута).
2. Надзор над расследованием Мюллера таким образом в Мае 2017 перешел к заму Генпрокурора Розенстайну (республиканец, для справки). Розенстайн все эти полтора года, несмотря на огромное давление и критику Трампа, ни разу не дал повода для критики – не уволил Мюллера, не чинил никаких препятствий расследованию, дал Мюллеру всё необходимое пространство для эффективной работы и тд.
3. Далее.
В ноябре 2018 (после выборов в Конгресс) Сешнс подал в отставку и был назначен и.о. генпрокурора Витакер (лояльный Трампу чего изволите? чиновник). Таким образом, надзор над расследованием Мюллера автоматически вернулся к и.о. Витакеру. Его, как и Сешнса, все стали просить сделать то же, что и Сешнс – самоустраниться от надзора и передать его снова Розенстайну. Но Витакер этого не сделал и сейчас он осуществляет надзор над расследованием Рашагейт. Но и оказывать давление на Мюллера или вставлять палки в колеса расследованию Витакер боится (максимум, что он может пока, – сливать адвокатам Трампа то, что ему удается узнать о Рашагейт. Но это – не много).
Нижняя палата Конгресса (комитет по разведке демократа Шиффа) приглашают Витакера на беседу, чтобы задать ему вопросы касаемо его странного назначения, его темного прошлого и его отношения к расследованию и тд. Витакер отказывается являться, ссылаясь на занятость из-за шатдауна. Поэтому комитет намерен на днях вызвать Витакера официальной повесткой для дачи показаний (повестка комитета Палаты имеет силу судебной повестки. Неявка по повестке – арест).
Но.
На следующей неделе начнутся слушания в Сенате (в другой палате Конгресса) кандидатуры на должность постоянного генпрокурора (без и.о.) Барра. Витакер тянет время, чтобы не являться до утверждения Барра в надежде уйти из этой халепы с остатками репутации. Но. Демократы в Палате не упустят возможности перед уходом Витакера его прилюдно (на слушаниях) раздеть. Поэтому Витакеру этот короткий поход в ГП будет стоить очень дорого.
Кстати. И Барру в Сенате демократы устроят допрос с пристрастием и холодный душ, так как Барр ранее защищал Трампа в своих высказываниях от Мюллера, то есть тоже лояльный Трампу персонаж.
4. Далее.
Сейчас появились очередные (в десятый раз) слухи о том, что зам ГП Розенстайн собрался в отставку. Но, как я писал выше, сейчас это не критично, ибо Розенстайн не имеет уже отношения к Рашагейт. Это раз. И эта отставка не будет так скоро, как некоторым хотелось бы. Это два. Репорт Мюллера выходит на финишную прямую. Это три. Поэтому нет паники.
И в конце (заодно) – по репорту Мюллера. Мы в нескольких месяцах от окончания работы над ним. Расследование оказалось намного сложнее и объемнее, чем это казалось в мае 2017 (хотя я тогда старался настроить всех на долгую историю), ведь Рашагейт – самый крупный и циничный политико-криминальный скандал в истории человечества (измена президента США).
Но я встречаю иногда панические нотки о том, что репорт будет навсегда засекречен и т.д. Так вот, нет ни одного шанса, что граждане США и мира НЕ ознакомятся с финальным репортом. Ноль процентов. Да, будут отчаянные попытки засекретить репорт Трампом и Барром (для того он и идет туда). Да, вероятна легальная битва, которая дойдет до Верховного Суда (поэтому была и битва за-против назначения в ВС Кавано). И так далее. Но есть способы и механизмы КАК сделать репорт открытым в конце концов. Я приведу вам лишь один и самый простой:
Комиссия Шиффа вызывает Мюллера на слушания в Палату и обязывает Мюллера рассказать под присягой содержимое репорта (кроме секретной информации).
Поэтому мне очень жаль нервы тех читателей, которым не жаль свои нервы.
Всё будет сделано вовремя.
Всё будет сделано как нужно.
Олег Пономарь / Facebook
