Господа, не увлекайтесь руками фокусника: в этом его работа – уводить ваше внимание от сущностных феноменов. Заявление Трампа о возвращении России в G7 – пустой звук даже для него самого. Он использует такую риторику не для достижения заявленной цели, а в качестве переговорного инструмента со своими, прошу прощения, союзниками. Последних он воспринимает как торговых контрагентов, с коими необходимо заключить «хорошую» – в понимании американского лидера – «сделку». И для того, чтобы выбить из «партнеров» хорошие условия для такой сделки, Трамп заставляет их нервничать и умолять – ну вот примерно так, как он недавно заставил Ким Чен Ына, по словам Джулиани, «умолять на коленях» о проведении саммита.
Трамп не верит в добрую волю. Он верит в страх. Страхом он заставил Европу увеличивать расходы на оборону против Кремля. Страхом он вынудил северокорейское руководство, годами издевавшееся над мировой общественностью, ползти нему на «ковер». Страхом он убедил все российское руководство заткнуться после того, как от нескольких десятков до нескольких сотен военнослужащих РФ были убиты американской авиацией в Сирии. Страхом – то есть новыми санкциями и угрозой применения военной силы на Донбассе (Javelin, например) – он пытается сдерживать Россию на континенте. Иранский кейс и война пошлин – из этой же области, и игра только начинается: Саудовская Аравия – после «рекомендаций» из США – уже начала наращивать нефтедобычу, откусывая пирог у Тегерана.
Страх и непредсказуемость – излюбленные инструменты Трампа. Нравится нам или нет – таков стиль управления нынешней администрации в Вашингтоне. В отличие от путинской, она не вечна и имеет вполне определенные сроки функционирования. Важно то, что и сам Трамп, и все остальные знают: путинская Россия не вернется в «Семерку», потому что для этого требуется консенсус среди всех лидеров G7, а его не будет.
Что касается новоизбранного премьера Италии, который поддержал Трампа и пообещал «работать» над снятием санкций, то я бы рекомендовал читать его речь целиком, а не обрывками в виде заголовков российских агентств: «Конечно, эти санкции связаны с минскими соглашениями, которые должны быть исполнены. Поэтому снять санкции за один день не получится, но мы будем работать в этом направлении», – говорит Джузеппе Конте.
Звучит примерно как сказанная в 1970-х года фраза: «Построим коммунизм к 2000-му году». Когда (если) избиратели спросят Конте, работает ли он над снятием санкций в соответствии с предвыборными заявлениями, он ответит: «Работаю». Какие к нему могут быть вопросы? Само собой, никто ни над чем «работать» не будет (вернее, будет, но не так, как вы подумали): у Италии непростая ситуация с экономикой, так что ее новое правительство попросту пытается подороже «продать» свой голос «за» российские санкции – совершенно в духе Трампа (который именно поэтому сказал о Конте, что тот «парень что надо»: рыбак рыбака видит издалека).
Реальность же в том, что при слове «Россия» приличные люди во всем мире морщатся так, будто разговор зашел про нечистоты. Что делают с нечистотами? Убирают. В таких делах порой приходится измазаться в дерьме.
Александр Кушнарь / Facebook
