Сразу же после обнародования нового санкционного списка Соединенных Штатов в Белом доме заявили о готовности продолжать усилия по организации встречи американского и российского президентов. На первый взгляд, такое заявление может вызвать недоумение, – пишет Виталий Портников для ЛИГА.net. – Зачем Трампу одновременно вводить санкции и стремиться к диалогу с Путиным. Если уж так хочется договориться с российским президентом, то не лучше уж поступать прямо противоположным образом, демонстрировать добрую волю, закрывать глаза на путинские художества? Высылку российских дипломатов из США еще можно было обьяснить солидарностью с союзником, но санкционный список – это уже инициатива самих американцев. Зачем же тогда встречаться?
Но в таком подходе – суть личности Трампа и его представлений о жизни и политике. Обама вводил санкции, чтобы продемонстрировать своё неприятие российской политики. В этом и был смысл санкционной политики предыдущей администрации – показать, что Америка не одобряет те или иные шаги, призвать к такому же неодобрению союзников. Россия, с точки зрения этого подхода, должна была свою политику изменить, чтобы избавиться от санкций.
Трамп – человек-сделка. И его представление о санкциях отличается от представления Обамы. Трамп давит, чтобы договориться. Показательно в этой связи его поведение по отношению к Ким Чен Ыну. Обращение с северокорейским диктатором у Трампа было куда более жестким, чем обращение с Путиным. Трамп пока что не позволил себе ни одного неуважительного слова по отношению к российскому президенту, вопреки всякой здравой политической логике поздравил Путина с победой на выборах. Ким Чен Ына Трамп просто публично оскорблял. Но стоило северокорейскому лидеру проявить интерес к договоренностям с Вашингтоном, заявить о готовности обсуждать возможность денуклеаризации Корейского полуострова (хотя вполне возможно, что у Пхеньяна и Вашингтона совершенно различные представления о ядерном разоружении) – как Трамп немедленно согласился на личную встречу с главой Северной Кореи. То есть сделал то, чего никогда не делал до него ни один президент Соединенных Штатов. И пусть это решение Трампа не вписывается в рамки поведения ответственного политика, для человека-сделки все логично: пошёл навстречу – получил награду. Но, вместе с тем, давление на КНДР Трамп и не думает прекращать, оно будет ослаблено только в случае достижения конкретного результата.
С Россией Белый дом идёт тем же путём. Усиление санкций – это приглашение к диалогу. «Кремлевский список» как бы очертил круг людей, которых это давление может касаться. И теперь из этого широкого круга выбираются – один за другим – заложники, санкции против которых должны подчеркнуть серьезность американских намерений. И это уже не просто чиновники и бизнесмены из «ближнего круга» – хотя, конечно, и такие люди среди попавших под новые американские санкции тоже есть. Это – семейные» санкции. Среди новых фигурантов – Кирилл Шамалов, которого считают зятем Путина, и Олег Дерипаска, который женат на дочери Валентина Юмашева, зятя Ельцина. Таким образом, санкции впервые ударили по непосредственным интересам двух главных семей России. Да и олигархи, которые охвачены санкциями, тоже связаны с различными «семейными» интересами – Виктор Вексельберг, например. Или Андрей Скоч, который сам по себе самостоятельным игроком не является, зато является «зеркалом» Алишера Усманова. Ещё одна фигура, санкции против которой затрагивают личные интересы – многолетний глава «Газпрома» Алексей Миллер, ведь не случайно энергетическая компания считается личным «кошельком» Путина, символом окончательной победы обеих семей над кланом газовиков, пытавшимся оказывать собственное влияние на российскую политику в эпоху Черномырдина и Вяхирева. Таких вот личных ударов – и с финансовой, и в политической точки зрения – в новом санкционного списке предостаточно. И ясно, что если очередной сигнал не возымеет действия, появится очередной список.
Но может ли Трамп с помощью таких сигналов, с помощью выдергивания из «кремлевского списка» все новых и новых фигурантов санкций, добиться успеха? Нет, не может. Путин – не Ким Чен Ын. Действия Ким Чен Ына объясняются стремлением повысить собственный статус, стать равноправным партнером для Запада, прежде всего – для США. И уже в статусе этого равноправного партнера Ким готов идти на уступки.
Путин и так уже считает себя равноправным партнером Америки – обоснованно или нет, но считает. Путину нужно от Запада – и прежде всего от США – признание этого очевидного для него положения вещей. Проще говоря, Путин ждёт от Вашингтона не усиления давления, а отказа от давления. Признания прав России на зоны влияния на постсоветском пространстве и Ближнем Востоке. Отказа от поддержки Украины и оппозиции в Сирии. Согласия с тем, что в зонах, которые Путин считает зонами своих интересов, он может действовать, не оглядываясь на Запад. Путин каждым своим шагом – от Крыма до «новичка» – шлёт США сигналы, схожие с сигналами, которые шлёт ему Трамп. Путин – человек-провокация. Видите, если вы не будете со мной считаться, я и так могу, и этак. И непонимание Западом этих «сигналов» из арсеналов начала ХХ века считает нарочитым игнорированием российской позиции и роли. А санкции, которые Запад вводит в ответ на эти «сигналы» – откровенным издевательством.
Именно поэтому ни о каком взаимопонимании между Москвой и Вашингтоном, ни о каком результативном давлении друг на друга, ни о какой сделке как результате давления, говорить не приходится. Стороны просто общаются на различных «сигнальных» языках. И к компромиссу не придут. Конфронтация будет лишь усиливаться. На давление со стороны Запада будет следовать очередная провокация Путина – и так будет продолжаться либо до краха российского режима, либо до капитуляции свободного мира и признании им «исключительной зоны» российских интересов, либо до сползания сторон к силовой конфронтации.
