Президент России Владимир Путин провел телефонный разговор с американским коллегой Дональдом Трампом. Говорили о Сирии и КНДР, тему Украины, по официальным данным, не затронули. В Кремле отметили, что беседа носила «деловой и конструктивный характер», а у Трампа охарактеризовали ее как «очень хорошую». При этом, хотя в России и рассчитывают на встречу двух лидеров на полях саммита G20 в Гамбурге, который должен состояться 7-8 июля, по данным The Wall Street Journal, конкретных договоренностей о такой встрече во время разговора достигнуто не было. Почему президенты РФ и США не обсуждали Украину, и зачем Кремль спешит со встречей Путина и Трампа, рассказал «Апострофу» заместитель главного редактора Foreign Affairs Chronicles Дмитрий Галкин.
Для российского руководства будущая встреча Владимира Путина и Дональда Трампа имеет стратегическое значение. И, конечно же, до последнего будет поддерживаться мнение, что эта встреча непременно состоится, до последнего будут предприниматься усилия по ее организации.
Путину крайне важно показать, что США как-то налаживают взаимодействие, восстанавливают отношения с РФ, что есть перспектива снятия санкций и политического сотрудничества. Именно поэтому, в разговоре, наверное, не поднималась тема Украины. Ведь это тема, по которой сейчас США и Россия принципиально не могут договориться, не отказываясь от своих позиций. Для Путина тема Украины имеет огромное внутриполитическое значение. Для Трампа же она не представляет политического интереса. Единственный разумный выход в этой ситуации – вообще не поднимать эту тему в разговоре с Трампом. Тем более что американской администрации также удобно, чтобы эта тема в основном освещалась через европейских политиков.
В этом отношении работает Меркель, которая вела переговоры именно об Украине (во время встречи с Путиным в Сочи 2 мая – ред.). Не то, чтобы США делегируют ей какие-то полномочия по решению украинского вопроса, для США важно занимать прежнюю позицию. Я не думаю, что они откажутся от своей позиции для того, чтобы как-то облегчить положение Германии. Тем более, что для Германии вопрос трансатлантического единства намного важнее, чем восстановление отношений с Россией. Поэтому, я не думаю, что позиция Меркель будет сильно отличаться от американской. После визита Меркель очевидно, что ее позиция достаточно жестка.
Что касается Сирии, то здесь для России вопрос тоже очень сложный. США не станут рассматривать РФ как союзника и как-то взаимодействовать в военном и политическом отношении с Россией до тех пор, пока она четко не дистанцируется от режима Асада. Пока со стороны РФ видны только какие-то намеки на возможность такого шага. Но для США этого мало, им нужно, чтобы Россия явно дистанцировалась и, насколько это возможно, противопоставила себя Ирану в этом вопросе. В нынешней ситуации Россия на это пойти не может, поэтому не вижу в настоящее время какой-либо перспективы разрешения противоречий вокруг Сирии.
Более удобной площадкой для взаимодействия для России сейчас является КНДР. Тем более, есть определенная позиция Китая, который выступает за политическое давление на северокорейский режим без применения каких-либо военных средств. И, поскольку эта позиция укладывается в тактику американской администрации, то Россия вполне может к ней присоединиться. Здесь и Трампу было бы удобнее сказать, что вот есть какое-то взаимопонимание. И России было бы удобно показать, что в таком важном вопросе, как КНДР, есть сближение позиций. Это единственная на сегодняшний день точка, по которой у США и РФ может быть взаимодействие.
Для России Украина представляет первостепенную важность, а США готовы в этом случае действовать через европейских союзников. А ситуация с Северной Кореей зеркальна. Для Трампа сейчас эта проблема представляет первостепенную важность, а для России она – на периферии повестки дня.
