Нежелание «стражей исламской революции» становиться объектом украинского – или какого еще угодно – расследования кажется очевидным и в чем-то естественным. Однако беззубое поведение Киева в данной ситуации наталкивает на мысль о том, что адекватного расследования катастрофы мир может и не дождаться.
В истории сбитого украинского «Боинга» украинская власть, скажем мягко, не демонстрировала чрезмерной решительности. То украинский президент, который «с начала знал, что самолет сбили», никак не мог решиться сказать об этом публично. То украинские эксперты были вынуждены констатировать, что иранцы сгребают остатки авиалайнера бульдозерами и куда-то вывозят – а власть в Киеве продолжала скромно молчать. Всякое было.
Но после официального признания иранских военных в том, что авиалайнер сбили все-таки они, и «практических извинений» иранских чиновников за это событие (вместе с обещаниями посодействовать расследованию) казалось, что все должно пойти на лад.
Впрочем, не так случилось, как думалось. По крайней мере, такой вывод можно сделать из свежих заявлений генерального прокурора Руслана Рябошапки. В интервью украинским СМИ он сообщил, что иранская сторона на данный момент фактически саботирует расследование катастрофы.
«Мы направляли запрос на информацию, необходимую для расследования, просили о допросе определенных людей, об определенных вещественных доказательствах, в частности остатках самолета. Но ответы на все эти вопросы мы еще не получили, – пока что мы не видим той реакции со стороны иранских властей, которую хотели бы видеть», – заявил чиновник. Впрочем, дипломатично сдержавшись от оценок подобного поведения иранской стороны – правда и возглавляя прокуратуру, а не МИД.
Впрочем, господин Рябошапка и не должен вербализовать внешнеполитические заявления от имени ГПУ. Для этого у нас хватает других ведомств. Вот только странно, что о международно-политической проблеме говорит не представитель МИД на брифинге, и не Пристайко на экстренной встрече министров МИД стран, граждане которых пострадали во время катастрофы, а чиновник из правоохранительной системы перед журналистом украинского издания.
При этом, проблемы по указанному расследованию не сложно было предугадать с самого начала. Достаточно вспомнить, что, по данным западных СМИ, иранские военные и представители КСИР скрывали информацию о сбитом самолете даже от президента Ирана. В ответ на звонки из президентского дворца они банально не поднимали трубку. Когда, наконец, военные признались в содеянном преступлении перед представителями светской власти, а не только перед аятоллой, который был в курсе событий с самого начала, они наотрез отказались признать свою вину публично. Для того, чтобы все-таки заставить их это сделать, Хасан Роухани пообещал уйти в отставку и устроить в стране невиданный политический кризис.
Несмотря на подобное поведение КСИР с собственным законно избранным президентом, которому часовые подчинены весьма опосредованно, тихий саботаж украинского следствия теми же людьми на неожиданность как-то не слишком похож.
И в подобной ситуации украинской дипломатии необходимо делать все возможное для того, чтобы громко, четко и артикулированно надавить на Иран. К подобным обоснованным требованиям однозначно присоединятся все страны, граждане которых пострадали в катастрофе, да и просто адекватные государства. А работа украинских дипломатов – если она же она когда-то начнется – продемонстрирует не только желание установить правду в этой трагической истории, но и способность Киева в отстаивании своих интересов на мировой арене в целом. Это давление может быть как односторонним – через обращение в соответствующие международные организации, так и коллективные – путем создания международной следственной группы, а не ожидания того, что ее создаст кто-то другой. Такое давление должно сопровождаться надлежащей коммуникационной кампанией в ведущих мировых СМИ.
Единственная проблема – для подобного дипломатического давления заявлений генпрокурора для украинских средств массовой информации явно недостаточно.
Тарас Паньо / Depo.ua
