После аннексии Крыма многим казалось, что внутренний украинский политический пасьянс изменился навсегда. Но те, кто проиграл в 2014-м, теперь пытаются взять реванш.
После Майдана и российского вторжения проукраинский лагерь разделился на патриотов и либералов. Патриоты считали главной угрозой войну. Либералы – коррупцию. Патриоты были сосредоточены вокруг идеи суверенитета. Либералы – вокруг идеи реформ.
Несмотря на отличия, общего у этих двух лагерей было куда больше. Владимир Ермоленко как-то писал, что украинский гражданин после начала войны оказался в сложной ситуации. C одной стороны, ему нужно защищать безопасность государства. С другой – ему необходимо защищать личные свободы.
Все закономерно. Ты не можешь быть либералом и не быть при этом патриотом – потому что идет война. Ты не можешь быть патриотом и не быть либералом, потому что Кремль начал эту войну лишь для того, чтобы не дать Украине стать частью либерального Запада. Фигура атакующего определяет твои идеологические координаты – а потому приходится сшивать теплое и мягкое в общее и неделимое.
Ермоленко писал о том, что для новой Украины непатриотичный либерализм и нелиберальный патриотизм в одинаковой степени путь в никуда. Загвоздка была лишь в том, что обе эти платформы (либерализм и патриотизм) находятся в серьезном конфликте. А потому требуют постоянного диалога и умения слышать.
Спустя пять лет стало ясно, что умение вести диалог – не наша сильная сторона. Оба лагеря за пять лет успели размежеваться окончательно. И те и другие в итоге стали объектом атаки тех, кто хотел взять реванш. Просто патриотов атаковали под «либеральными» флагами, а либералов – под «патриотическими».
Украинских патриотов обвиняли в сдаче либеральных позиций. Мол, «плодят коррупцию», «завалили реформы», «занимаются показухой вместо преобразований». Лагерь сторонников украинского суверенитета сносили бульдозерами рыночной повестки. Объявляли их главным препятствием на пути экономического процветания. Каждый критик – вне зависимости от его реальных взглядов и целей – сперва надевал либеральные белые одежды и затем обрушивал всю мощь своего гнева на противника.
В результате повестка суверенитета и ее носители были загнаны в Украине в маргинез. Любая реплика из этого лагеря наталкивалась на обвинения в проплаченности и кровожадности, коррупции и неискренности. А любого, кто выступал с этих позиций, мгновенно причисляли к «порохоботам» и призывали не воспринимать всерьез.
А следом все это – в зеркальном формате – стало происходить с украинскими либералами. Некоторые из них успели пережить инаугурацию Зеленского и даже попали в его первое правительство. Продвигали приватизацию, реформы и рынки. И вся публичная кампания по их уничтожению велась с «патриотическими» знаменами. Мол, «сдают страну под внешнее управление», «засилье иностранцев в госкомпаниях», «лоббисты МВФ и Брюсселя». Результат нам известен.
Спустя шесть лет после Майдана оба украинских лагеря оказались изрядно обескровлены. «Партия суверенитета» и «партия реформ» не сумели договориться – и обе оказались под ударом. Но весь этот сценарий могут записать себе в заслугу те силы, которые проиграли в 2014 году.
Та самая украинская «партия Кремля», которая после аннексии Крыма казалась обреченной на увядание, внезапно ожила. Ее позиции слабее, чем раньше, но теперь у нее появились союзники. Речь об окружении отдельных олигархов, которые почувствовали себя проигравшими и теперь хотят отыграться. И выбор ими способа дискредитации противников тоже не случаен.
После российского вторжения патриотическая и либеральная темы обладали наибольшей легитимностью в стране. Те, кого это не устраивало, научились удачно мимикрировать. И потому сперва мы наблюдали за тем, как с помощью «либеральных» упреков утюжат «сектор суверенитета». А следом – как либералов атакуют обвинениями в недостатке патриотизма.
Оба эти лагеря были выходцами с Майдана. Шесть лет назад они стояли на одних баррикадах. Но к началу нового десятилетия успели обрасти грузом недоверия и опытом взаимных обид. И даже теперь они отмахиваются от диалога и перекладывают вину на соседа. Каждый намерен гордо идти на дно в одиночку – лишь бы не соглашаться на компромиссы. Все готовы и дальше обмениваться артиллерийскими ударами, не замечая, что в их борта подводные лодки всаживают торпеды.
Павел Казарин / Крым.Реалии
