Можно сказать даже, что к Крыму не имеет прямого отношения сам Минский процесс – ведь его участники говорят исключительно о Донбассе, а не о Крыме. Однако если отнестись к происходящему как к части процесса восстановления территориальной целостности Украины, мы сразу же увидим, какие риски возникают для решения крымской проблемы.
Первый из этих рисков – это готовность украинской стороны соглашаться с российскими условиями. Ведь ни для кого не секрет, что имплементация «формулы Штайнмайера» была прежде всего российским условием, без этого президент России Владимир Путин категорически не соглашался на встречу в «нормандском формате», в проведении которой так заинтересован президент Украины Владимир Зеленский. И если в будущем – при Путине или после него – в Москве согласятся с самой возможностью обсуждения крымского вопроса, то вполне могут рассчитывать, что украинская власть и на этот раз согласится с предварительными условиями Кремля. Ну хотя бы ради начала диалога. Ведь и «формула Штайнмайера» одобрена Киевом, думаю, исключительно ради того, чтобы президент Зеленский смог начать диалог с президентом Путиным.
Второй момент – это попытки Москвы заставить Киев пойти на прямые переговоры с марионеточными властями, которые были созданы на Донбассе после оккупации этой территории. «Формула Штайнмайера» прямо не предполагает такого диалога, но Москва настаивает, что проведение любых выборов должно быть согласовано с властями «народных республик» – образований, которых нет ни на политической карте мира, ни даже в Минских соглашениях. Тем не менее представители российских марионеток на переговорах подписали «формулу» с особым мнением, которое оговаривает необходимость согласования выборов с ними. А министр иностранных дел России Сергей Лавров не так давно подчеркнул, что без такого диалога не может быть никаких выборов.
Мы пока не знаем, согласится ли президент Зеленский с этим новым ультиматумом Москвы. Однако хочу напомнить, что если «народных республик» Донбасса для России официально нет, то «Республика Крым» в составе Российской Федерации есть не просто официально, а конституционно. И Москва, думаю, всегда будет настаивать на диалоге Киева с властями этого «субъекта Российской Федерации» – какие бы решения ни принимались в Кремле относительно диалога по Крыму. Чем большей будет готовность Киева к разговорам с каким-нибудь Пушилиным, тем больше вероятность, что в будущем от Украины потребуют разговора с каким-нибудь Аксеновым. И да, конечно же, полной амнистии для всех участников процесса аннексии Крыма. И да, признания российского гражданства у всех желающих (а может быть, и не желающих) жителей полуострова – каким бы ни был его статус.
Третий момент – это увязывание вопросов территориальной целостности и национальной безопасности с экономическим сотрудничеством. В окружении президента Зеленского говорят о возможности так называемого «большого соглашения» между Москвой и Киевом, которое охватит не только вопросы решения кризиса на Донбассе, но и вопросы энергетического сотрудничества. Собственно, такой подход не нов, в Украине Виктора Януковича он был связан с Харьковскими соглашениями, когда очередную скидку на поставки российского газа обменяли на продление сроков базирования Черноморского флота России в Крыму.
Но и диалог по Крыму тоже можно обусловить – например, возобновлением поставок воды на полуостров или снятием блокады Крыма. При этом диалог еще неизвестно чем закончится. А вода уже будет. Это тем более удобно, что такие односторонние уступки со стороны Киева всегда можно будет объяснить «заботой о гражданах», о тех самых «простых людях», которые вызывают неизменное сочувствие как у Владимира Путина, так и у Владимира Зеленского.
Самое главное – так это то, что в Кремле, считаю, поняли, как нужно разговаривать с украинским президентом, как менять уступки на возможность диалога, как использовать в воздействии на Банковую западных лидеров… И этот инструментарий давления и посулов можно будет задействовать, думаю, еще не раз – как по Донбассу, так и по Крыму.
Виталий Портников / Крым.Реалии
