Проведя 5 марта в переговорной комнате 5 часов 45 минут, Путин и Эрдоган договорились понизить уровень напряженности в Идлибе и согласовали совместный документ, предполагающий:
— прекращение всех боевых действий по существующей линии соприкосновения с полуночи 6 марта;
— создание коридора безопасности шириной шесть километров к северу и югу от трассы М-4 в Сирии;
— совместное российско-турецкое патрулирование вдоль трассы М-4 начиная с 15 марта.
Переговорщики также согласились с тем, что нужно продолжать сотрудничество в рамках астанинского (вероятно, уже нурсултанского?) формата.
«Мы не всегда согласны с нашими турецкими партнерами в своих оценках происходящего в Сирии, но каждый раз в критические моменты, опираясь на достигнутый высокий уровень двусторонних отношений, нам до сих пор удавалось находить точки соприкосновения по возникшим спорным моментам, выходить на приемлемые решения. Так произошло и в этот раз», — заявил Путин, комментируя результаты встречи.
Что же все это означает практически?
Ситуация в Идлибе и вокруг него
Очевидно, что раунд в целом остался за Эрдоганом. Но и Путин пока вовсе не капитулировал. Договоренность о перемирии означает только то, что стороны будут воздерживаться от прямых российско-турецких огневых контактов, а воевать с обоих сторон будут прокси. То, как урегулирован вопрос о вероятных ударах прокси по российским или турецким военным, пока не ясно. Скорее всего, стороны продекларировали стремление не допускать таких ударов, но при необходимости смогут их и допустить, сославшись затем на неизбежные ошибки и перегибы на местах.
Вместе с тем ни перекрывать Босфор, ни бить непосредственно по кораблям снабжения российской группировки в Сирии Эрдоган не будет. Взамен Путин, по-видимому, пообещал не бить корабельными крылатыми ракетами по протурецкой Сирийской национальной армии (SNA). Разумеется, обе стороны просчитывают возможность отступления от этих договоренностей в том случае, если ситуация приобретет сильный перекос в пользу одной их них, и варианты ответов на такое вероломство со стороны партнера.
Относительно Идлиба нет никаких признаков того, что Эрдоган откажется от намерений построить там контролируемую Турцией «Новосирию» в противовес Сирии Асада. При этом, в отличие от безнадежной «Новороссии», эрдогановская «Новосирия» имеет шансы стать витриной того, как хорошо живется сирийцам без Асада и под защитой Анкары. Здесь же можно перемалывать неправильных курдов, вооружаемых и науськиваемых на Турцию Россией, и проводить эксперименты по выращиванию правильных курдских лидеров, готовых к конструктивному диалогу с Анкарой.
С точки зрения внутренней политики «Новосирия» станет фактором роста рейтинга Эрдогана. Турки рассматривают северную часть Сирии, в частности Идлиб, как собственные земли, незаконно отторгнутые у них после Первой мировой войны.
Общий прогноз ситуации по Идлибу выглядит так: стороны будут втыкать друг другу в спину и не в спину разные неприятные предметы, но в целом конфликт будет идти на спад, устоится на какой-то линии разделения и будет на ней заморожен с возможностью экстренной разморозки при необходимости. В Идлиб из Сирии потянутся все недовольные Асадом и готовые сотрудничать с Анкарой. Там они будут обустраиваться, оправляться от ран и крепить турецкий санитарный кордон.
Проблема беженцев: сделать их вместе
Есть и вторая проблема, не менее важная, по которой Путин и Эрдоган, скорее всего, достигли некоторого согласия. Речь идет о воздействии на ЕС путем прикручивания-откручивания миграционного крана. Это воздействие было одно время любимым развлечением Путина, но сейчас кран взяла в свои руки Турция и пользуется им с максимальной для себя выгодой, не только шантажируя Евросоюз, но и мстя ему за отказ в принятии. Последнее, впрочем, невозможно, поскольку Турция нужна ЕС именно как санитарный кордон.
Сейчас Анкара, требуя от ЕС не только денег для организации лагерей для передержки беженцев, но и политической поддержки в конфликтном диалоге с Москвой, сняла охрану с границы с ЕС, после чего туда устремились через Грецию мигранты со всей Азии. Однако эта операция, как уже понятно, Эрдогану не удалась, и большей, чем сегодня, политической поддержки от ЕС, активно ведущего торг с Путиным за раздел сфер влияния, он не получит. Зато добавочные деньги, в том числе и на восстановление Идлиба, что косвенно легитимирует турецкое присутствие там, ЕС, вероятно, выделит, хотя и выдержав подобающую паузу. Но дополнительно давить на Путина Брюссель не станет.
Вместе с тем миграционная паника в ЕС объективно выгодна России. И максимальное продление периода открытой с турецкой стороны границы вполне могло быть частью достигнутых договоренностей.
Ливийский фон
1 марта между правительством Асада и непризнанным правительством Ливии во главе с маршалом Хафтаром был подписан Меморандум о возобновлении работы дипмиссий в Дамаске и Бенгази. Как сообщило агентство SANA, стороны договорились «о координации внешнеполитической деятельности и совместных шагах по отпору турецкому вмешательству и агрессии против сирийского и ливийского народов».
По сути, это привычная тактика Кремля, когда формально признанная марионетка, в данном случае Асад, используется для легитимации непризнанной марионетки — в данном случае Хафтара. Но одновременно это и палка о двух концах. Дело в том, что Правительство национального согласия Ливии (ПНС) во главе с Фаизом Сарраджем, которое поддерживает Анкара и с которым воюет Хафтар, признается ООН, так что поддержка Асадом ливийских сепаратистов в нужный момент может быть поставлена ему в вину в ответ на упреки в адрес Анкары в связи со вмешательством в Идлибе. Вместе с тем очевидная попытка Москвы разыграть общую сирийско-ливийскую партию на фоне усиления средиземноморской группировки российских ВМС заслуживает, по крайней мере, того, чтобы держать ее в поле зрения.
Общий итог
В целом все пока развивается предсказуемо. Эрдоган аккуратно теснит Россию в Сирии и Ливии, но при этом не заинтересован в полном выдавливании ее оттуда. Московское присутствие нужно ему отчасти для заключения кратковременных ситуативных союзов, как подстраховка от сползания ситуации в полный хаос, а также как мобилизующий фактор на внутриполитическом поле.
Москва, как может, сопротивляется, но инициатива и перевес сил пока у Анкары. При этом ни одна из сторон не склонна доводить ситуацию до прямого столкновения. Разборки будут продолжены на уровне «ихтамнетов» и местных прокси.
Сергей Ильченко / Деловая столица
