Из-за повышенного интереса к бархатной революции в Армении у нас совсем незамеченной осталась победа уличных протестов в Никарагуа. Хотя вполне возможно, что уступчивость армянского премьера была обусловлена, в том числе, и уступчивостью никарагуанского лидера: стало понятно, что у Кремля уже не хватает «золотого запаса» для поддержания штанов и спокойствия режимов-сателлитов, пишет Руслан Весел для Деловой столицы.
Незаметными для украинцев (да и для постсоветского пространства вообще) протесты в Никарагуа оказались из-за обычной зацикленности на себе и соседях. Они начались через день после того как Сержа Саргсяна избрали премьер-министром Армении – 18 апреля (а протесты против избрания бывшего армянского президента премьером шли, как минимум, с воскресенья 15 апреля). Хотя в центральноамериканской стране накал был посильнее. И акции протеста в ней отличались от армянских почти так же, как украинская Оранжевая революция отличалась от киргизской Революции тюльпанов, случившейся через пару месяцев: и жертвы были, и мародерство (напомним, в 2004-м в Киеве не пострадали ни одно здание или бизнес, а в Бишкеке не редкостью был таблички «Мы с народом. Товар вывезен»).
В целом, в Никарагуа за время протестов погибло 34 человека (из них двое полицейских). Насчет количества разграбленных магазинов данных нет, но оно явно было немаленьким: у довольно бедных, но по-южному горячих, граждан правительство хотело оттяпать еще больше налогов – в том числе, 5% из пенсий. Вытеснило все в информпространстве сообщение о смерти в прямом эфире журналиста, снимавшего протесты и погибшего то ли от шальной, то ли от снайперской пули.
Протесты пошли на спад лишь после того, как президент Даниэль Ортега в минувшее воскресенье пообещал отменить скандальную реформу системы соцобеспечения, то есть пошел на уступки протестующим. А Серж Саргсян объявил о своей отставке с поста премьера днем позже. Будто руководствовался, помимо прочего, еще и осознанием того, что не может рассчитывать на помощь их общего с Никарагуа союзника – России.
Раз уж она не смогла помочь властям своего форпоста в «подбрюшье» Соединенных Штатов (СМИ писали, например, о возможном появлении в этой стране базы российской электронной разведки, замаскированной под станцию ГЛОНАСС, и российских разведчиков которые под видом инструкторов и «советников» якобы будут обучать никарагуанцев пользоваться якобы купленными, а в реальности полученными за разрешение на обустройство разведбазы, танками Т-72), то вряд ли сможет или захочет серьезно помочь и властям своего форпоста на Кавказе.
Ведь втягивание во внутриармянский конфликт при неудачном раскладе грозило бы Москве повтором на чемпионате мира по футболу ситуации с Олимпиадой-80, которую многие страны проигнорировали в знак протеста против ввода советских войск в Афганистан.
Кстати, в Никарагуа – одном из немногих довольно последовательных союзников РФ, признавших независимость Абхазии и Южной Осетии, все могло произойти так же, как и в Ереване: по отмашке Москвы. Путину совсем не нужно было видеть падение еще одного лояльного ему режима от «цветной революции». А помогать хотя бы поставками спецсредств для разгона протестов, как это тайно делалось во время нашего Евромайдана, чревато, как минимум, вышеописанными последствиями для ЧМ-2018, а то и новыми санкциями. Например, отложенными «сирийскими», ведь Трамп заявил, что для их введения ему нужен новый «косяк» со стороны Кремля. Поэтому и предложили Манагуа (так же, как, возможно, и Еревану) поступиться оппозиции и потянуть время, пока у Москвы немного «развяжутся руки». Может, даже пообещали денег на решение вопросов, вызвавших финансовые затруднения у Ортеги, побудившие его на реформу соцобеспечения, которая, в свою очередь, и стала поводом для протестов.
Но то, что этих денег не нашлось ранее, многими воспринимается как сигнал: у Кремля уже не так много ресурсов, чтобы оплачивать политическую лояльность сателлитов по всему миру. Доказательством тому может служить тяжелая ситуация в Венесуэле. А там скоро (20 мая) президентские выборы, после которых вполне можно ожидать новой протестной волны от тех, кто будет считать победу Николаса Мадуро фальсифицированной. И не факт, что пророссийскому президенту удастся удержать власть даже ценой сотен жертв, как это случилось в прошлом году.
Не намного лучше дела и у других симпатиков РФ: многих из них в последние годы преследует карма. Даже тех, которых совсем недавно считали самыми быстрорастущими экономиками: два российских «друга» по БРИКС – ЮАР и Бразилия – долгое время пребывали в политической турбулентности из-за обвинений высшего руководства в коррупции. И не факт, что нынешнее положение в этих странах можно называть устойчивым. Два других партнера, имея и политическую, и экономическую устойчивость (хотя у Китая тоже возникли проблемы в последние годы из-за снижения экономического роста и вывода капитала) играют в свою игру. При этом Индия все больше склоняется к сотрудничеству с Западом, что недавно показала, отказавшись от совместных с РФ программ по созданию новых видов вооружений – в частности, истребителей пятого поколения.
В этом контексте не будет преувеличением считать, что концентрация внешнеполитической активности Кремля на ЕС (потребитель российских энергоресурсов) и США (желательный партнер по разделу мира) привела его к потере позиций в других регионах. Сначала – из-за недостаточного внимания к происходящим там процессам, а затем и из-за обид клиентских режимов, страдающих не столько от уменьшения такого внимания к ним, сколько от отсутствия сопровождающей его финансовой помощи в ответ на политическую лояльность. И, в конце концов, бывшие партнеры ищут себе новых друзей, а некогда зависимые от Кремля страны – новых покровителей.
При этом последние отличаются тем, что очень активно втыкают «ножи в спину», как недавно Казахстан с латиницей, отказом поддержать проект российской резолюции по Сирии и, наконец, разрешением Пентагону создать логистические центры в портах Курык и Актау ДС).
В Москве сразу забеспокоились, что «в условиях нерешенного вопроса о статусе Каспийского моря перспектива появления американских кораблей на Каспии не соответствует национальным интересам России и Ирана. Более того, появление США на Каспии может стать препятствием для разрешения правового статуса моря». Однако казахи (и вполне вероятно, что также и азербайджанцы, а может даже и «нейтральные» туркмены) могли счесть, что именно присутствия натовских военных и не хватало для тянущегося уже десятилетиями процесса раздела Каспия.
Ведь тот же Иран требует разделить самое большое в мире озеро на пять равных частей. То есть, претендует на 20% Каспия, хотя его береговая линия составляет всего 14%. Да еще и выставляет это как большую уступку, ведь раньше он претендовал на половину моря, ссылаясь на советско-иранские договоры 1921 и 1940 годов, делившие его на двоих (вторую половину Тегеран милостиво позволял поделить бывшим республикам Союза по своему усмотрению).
Россия также более склонна была к разделению моря на пять равных частей, но скорее не из жадности (имея 19% процентов береговой линии, она незначительно бы увеличила свои «владения»), а именно для торможения процесса разграничения. Ведь пока он не проведен, легче блокировать любые проекты транскаспийских трубопроводов, по которым нефть и газ из Казахстана и Туркменистана (а может и из Узбекистана) попадали бы в Азербайджан и далее на Запад. В том числе и в Украину, на что был рассчитан проект газопровода «Белый поток», часто, впрочем, критиковавшийся за слабую проработанность (российские и пророссийские СМИ его вообще называли фантастическим). А реализация этих проектов способствовала бы ослаблению влияния РФ как на европейских потребителей ее энергоресурсов, так и на постсоветские страны Кавказа и Центральной Азии, все еще воспринимаемые Кремлем за собственную «зону контроля». Понятно, что Москве этого очень не хотелось.
Но теперь, вполне возможно, ей придется менять позицию в срочном порядке. Так как появление на Каспии американских военных, да еще и могущих в среднесрочной перспективе начать конфронтацию с Ираном (ведь Трамп, несмотря на уговоры Макрона во время недавнего визита в Вашингтон, продолжает угрожать разорвать «ядерную сделку»), заставит Кремль пойти на проведение с ними «красных линий» по сирийскому образцу. И эти линии вполне могут совпасть с линиями разграничения Каспия. Что Казахстану, занимающему около 30% побережья (да и Баку с Ашхабадом, имеющим по 20% с лишним береговой линии), вполне подходит. Прежде всего, очерчиванием зон, где они могут добывать энергосырье и строить трубопроводы для его транспортировки на Запад в обход России.
Примечательно, что это уже не первая попытка Казахстана привлечь на свою территорию американские войска: в 2001 году он первым предложил разместить у себя авиабазу для войск стран НАТО, участвовавших в свержении талибского режима в Афганистане. Но тогда американцы разместились в Киргизии и Узбекистане (в том же Узбекистане была также немецкая авиабаза, а в соседнем Таджикистане – французская). Одной из возможных причин этого называли активное противодействие РФ появлению американцев в сопредельной стране – остальные страны Центральной Азии общей границы с Россией не имеют. Тогда мнение Москвы казахам проигнорировать было труднее, чем в ситуации, когда Кремль сам ушел в изоляцию, потихоньку распугивая партнеров неадекватными действиями в Украине и Сирии и теряя сателлитов из-за сокращения ресурсной базы для помощи им.
Все это показывает, что окончательное наступление геополитического одиночества может наступить быстрее, чем думает прогнозирующий его Владислав Сурков. И будет оно без звезд, то есть не таким, как он предполагает. Например, не особо понятно, какими знаниями РФ собирается обмениваться с миром, учитывая ее технологическое отставание. Да и торговать становится все труднее – обанкроченный «Русал» свидетель.
Хотя нет, звезды будут. Из глаз. От очередных ударов дубиной. Подобных тому, который нанес еще недавно лояльный Казахстан.
