Подготовка саммита инициативы ЕС «Восточное партнерство» проходит без особого напряжения или особых результатов. Главной причиной подобной ситуации, конечно, является пандемия коронавируса, которая оттягивает на себя внимание как чиновников ЕС, так и политических лидеров государств-членов союза. Но, судя по некоторым сигналам со стороны ЕС, проблема не только в этом.
В частности, вчера страны-члены Евросоюза так и не пришли к согласию относительно стремления стран «Восточного партнерства» к приобретению членства. По данным Радио Свобода, Франция, поддерживаемая «некоторыми южными государствами-членами ЕС», настаивает на том, чтобы фактически отказаться в финальном документе Совета ЕС от фразы о том, что «Совет признает европейские стремления и европейский выбор соответствующих восточных партнеров, как указано в соглашении об ассоциации».
Конечно, европейские чиновники вроде как надеются, что Франция в итоге все-таки изменит позицию, поскольку вышеупомянутая фраза уже несколько лет является стандартом ЕС для признания того, что страны «Восточного партнерства», такие как Грузия, Молдова и Украина могут присоединиться к блоку в будущем. Тем более что от «признания европейских стремлений» до удовлетворения этих стремлений – расстояние, которое может измеряться десятилетиями.
Но как бы ни завершилась вся история, она наглядно демонстрирует, насколько жестко нынешнее руководство Франции настроено против каких-либо политических авансов для участников «Восточного партнерства». И эта позиция однозначно находит поддержку среди других членов ЕС, среди которых, скорее всего, есть и Италия.
В этой позиции, на самом деле, нет ничего особенно нового. О том, что «Восточное партнерство» ни в коем случае не предусматривает перспектив членства, Макрон неоднократно заявлял и ранее. Причин подобного поведения Парижа, на самом деле, может быть две. Первая, официальная и пригодная для озвучивания в приличном обществе, заключается в том, что, по мнению действующего главы Франции, новые члены ЕС из числа восточноевропейских стран и без того нарушают правила сосуществования в союзе, не разделяют основополагающих либеральных ценностей, и вообще – «раскачивают лодку». При подобных условиях, дальнейшее расширение на восток, по мнению Макрона, грозит крахом ЕС. Глядя на политику Польши и, особенно, Венгрии, подобная позиция как бы и не выглядит совершенно безосновательной.
А другая, менее публичная причина «антипартнерской» политики Парижа заключается, очевидно, в желании если и не опереться на Россию в противостоянии с США, то, по крайней мере, снизить градус конфликта с Москвой и выйти из противостояния по линии Москва-Вашингтон.
Можно долго спорить о реалистичности (точнее, полной нереалистичности) такого геополитического подхода, который является классическим образцом «умиротворения агрессора».
Но вред от действий Франции является очевидным не только когда речь идет о вопросах цивилизационного выбора, но и в краткосрочной дипломатической тактике.
Европейская перспектива – пусть даже вполне призрачная – всегда давала возможность маневра для постсоветских лидеров в их дискуссиях с Москвой. Будь то кучмовская «многовекторность», будь то причудливые кульбиты Лукашенко, или непростые политические ходы реформаторов и олигархов в Молдове – все это базировалось на возможности, хотя бы гипотетической, дрейфа от Москвы в сторону Европы. Все без исключения экс-советские республики, даже вполне пророссийские – вроде Армении, ведя диалог с Москвой, могли бы балансировать. Балансировать между сотрудничеством с Кремлем и пусть эфемерной, но озвученной европейской перспективой.
Зато официальное «закрытие» европейских перспектив для участников восточного партнерства является геополитическим выигрышем для России. Потому дипломатическое балансирование между Москвой и Брюсселем становится или невозможным, или недейственным. Лавровское «кудавыденетесь» становится безоговорочным аргументом.
Конечно, в противовес Совету Европы Европарламент обсуждает свой проект будущего «Восточного партнерства» – с общим экономическим пространством, постепенной интеграцией в энергетический союз ЕС, транспортным сообществом, единым цифровым рынком и другими лакомствами. Именно на этот проект ориентируются украинские чиновники – в частности, глава МИД Дмитрий Кулеба, который надеется, что «Восточное партнерство «должно способствовать постепенной интеграции ассоциированных партнеров, в том числе Украины во внутренний рынок ЕС, как это закреплено в соглашениях об ассоциации». Но в деле противостояния между законодательной и исполнительной властью ЕС большинство преимуществ, увы, в руках последней.
Тарас Паньо / Depo.ua
