Одиннадцатый день протестов в Ереване принес перелом в ситуации: Сергей Саргсян подал в отставку с поста премьера. Впрочем, до их завершения и стабилизации ситуации в Армении ещё далеко. То, что события в Ереване будут носить долговременный характер было очевидно изначально, пишет Сергей Ильченко для Деловой столицы.
Десять дней, которые не потрясли мир
В течение первых десяти дней протесты почти не выходили за пределы Еревана, лишь немного затронув второй по величине город – Гюмри, в котором, к слову, размещена российская военная база. Это было ожидаемо, поскольку в хронически депрессивной Армении нет другой площадки, кроме Еревана, за которую имело бы смысл бороться всерьез. Армянская власть по факту контролирует правительственный центр, по сути, канцелярию, в роли которой выступает парламент, где готовят тексты договоров и хранят печать для их легитимации, и международный аэропорт «Звартноц», связывающий Ереван с внешним миром. Если бы даже протестующие взяли под контроль всю Армению – без изменения ситуации в Ереване это мало изменило бы реальный расклад сил. Разве что показало бы уровень поддержки протестов в Ереване по всей стране.
И вот, на одиннадцатый день этот уровень вырос. Сначала в третьем по величине городе Армении, Ванадзоре, забастовали в поддержку ереванского протеста работницы местной швейной фабрики «Глория». Потом забастовку объявили и студенты ереванских вузов, но поскольку студенты и так на улицах это было чистой формальностью.
Вместе с тем, первые десять дней протесты шли откровенно вяло, прикрывая бессилие словечком «ненасильственные». Но ненасильственные революции бывают двух видов: успешными, когда у власти не остается сторонников, и достаточно просто игнорировать уже ненужного правителя – и провальными, когда власть способна дать отпор, а революционеры не имеют ресурсов для ответного насилия.
Так вот, в первые десять дней события в Ереване развивались по второму сценарию. Полиция хватала протестующих в тех количествах, в которых хотела, дозируя насилие по собственному усмотрению. Те, кто вышел на протест, покорно давали себя арестовать. Не было сообщений о серьезном сопротивлении задержаниям, о пострадавших полицейских или сожженных автозаках. Тот факт, что большую часть задержанных вскоре выпускали, не имел значения: сегодня выпускают, завтра нет. Значение имело то, что полиция до последнего времени выполняла команды власти, а у протестующих не было даже намека на формирование отрядов для реализации ответного насилия в сравнимых масштабах.
Ва-банк Саргсяна
Но, несмотря на явное преимущество, власть была напугана. Властью же до последнего времени был экс-президент и действующий премьер Сергей Саргсян, решивший путем несложной комбинации заменить вечное, но юридически сомнительное президентство в президентской республике на столь же вечное, но уже безупречное с юридической стороны премьерство в республике парламентской. После воскресных переговоров с лидером протестов Николом Пашиняном, продолжавшихся около трех минут ввиду полного несовпадения позиций сторон, Саргсян отдал приказ о его задержании. Это был признак испуга – и в этом была его ошибка.
В начале встречи Саргсян заявил, что не будет вести переговоры в присутствии журналистов. В свою очередь Пашинян ответил, что готов обсуждать только отставку Саргсяна. Тогда Саргсян, все еще ощущая себя хозяином ситуации, и видя слабость оппозиции, решил сыграть ва-банк: арестовать ее лидеров, надеясь, что обезглавленные протесты утихнут.
Но, рискнув на этот шаг, Саргсян проиграл. Задержание лидеров протеста, депутатов парламента Никола Пашиняна, Сасуна Микаеляна и Арарата Мирзояна не сбило митинговую волну, а, напротив, раззадорило протестующих. Тогда Саргсян ушел в тень, а вице-премьер Карен Карапетян вскоре заявил журналистам, что он и Саргсян ходатайствуют перед прокуратурой о том, чтобы та не просила у парламента санкции на арест Пашиняна, Микаеляна и Мирзояна, и в настоящее время направляется к Пашиняну – на тот момент задержанному «чтобы поговорить с ним». Вспомнил Карапетян и о том, что 24 – день памяти жертв Геноцида армян, и, мол, негоже в такой день….
В итоге власть отыграла назад и все трое задержанных через сутки, то есть в понедельник, были выпущены на свободу.
Не стать Януковичем
Второй важнейшей новостью стало то, что к протестам присоединились армянские военные. Пока что в частном порядке и без оружия, но и это качественно изменило ситуацию. Появление военных в рядах демонстрантов обозначило черту, за которой, если бы власть рискнула и дальше наращивать насилие, оружие у протестующих могло появиться. Притом, в руках людей, которые сумели бы им воспользоваться.
Так бесплодный поначалу протест перешел в неустойчивое равновесие сил. При этом, все российские «государственные армяне» – все симоньяны, мартиросяны, кургиняны и лавровы предсказуемо встали на сторону Саргсяна. Менее предсказуемой, но показательной оказалась позиция главы армянской церкви России Ерзаса (Нерсисяна), который, когда около 60 московских армян из диаспоры собрались у его храма на митинг в поддержку протестов в Ереване, сам вызвал российскую полицию, и не дал людям укрыться в церкви, закрыв перед ними двери. Трудно не признать, что на определенную категорию армян пребывание в России влияет очень специфически.
Тем временем в Ереване Саргсян, видя, что с арестом Пашиняна вышла промашка, не появлялся в публичном эфире. Зато в нем появился президент Армен Саркисян в роли искателя компромисса. Несколько ранее, в ночь с воскресенья на понедельник в этой же роли выступил спешно вернувшийся в Ереван из поездки в неназываемую ни одним СМИ страну председатель Национального собрания (парламента) Ара Баблоян, который прямо из аэропорта «Звартноц» отправился на встречу с Пашиняном, Микаеляном и Мирзояном, на тот момент все еще задержанным.
Но все эти попытки сбить протесты результата не дали. И тогда хитрый Саргсян, просчитав, что ему светят лавры Януковича и пожизненная командировка в Краснодар, сделал единственно верный шаг: подал в отставку.
«Никол Пашинян был прав, я был не прав. Создавшаяся ситуация имеет несколько решений, но ни на одно из них я не пойду. Это не мое. Я оставляю пост руководителя страны, должность премьер-министра. Я выполняю ваше требование. Желаю мира нашей стране», – написал Саргсян в заявлении, опубликованном на его официальном сайте.
Украинские уроки
Не последнюю роль в уходе Саргсяна сыграл, вероятно, тот факт, что первыми военными, поддержавшими протестующих, стали ветераны войны в Нагорном Карабахе. Для Саргсяна, тоже ветерана этой войны и успешного полевого командира, это был сильнейший моральный удар. Впрочем, не исключен и вариант, что к отставке Саргсяна подтолкнул Путин, панически боящийся успешных цветных революций. Логика Путина тут тоже понятна: в случае добровольного ухода Саргсяна Армения все равно никуда не денется из сферы российского влияния. Зато если его свергнут силой и прольется кровь – то вот тогда уже возможны нежелательные для Москвы варианты. Судя по всему, ряд украинских уроков в Кремле был усвоен.
Подав в отставку добровольно, Саргсян резко сбил революционную волну: дверь, в которую ломились протестующие, неожиданно оказалась незапертой. Очевидно, что следующим шагом станут новые выборы и новый консенсус элит, не выходящий за рамки приемлемого для Москвы. На самый же крайний случай у Кремля остается вариант организации резкого обострения в Карабахе, вполне ему посильный, осуществить который можно даже несколькими способами, на выбор. Независимо от избранного способа, это немедленно сплотит армянское общество, притом, в желаемом для Москвы направлении. И, наконец, мирный уход Саргсяна не исключает его политическую реанимацию по результатам новых выборов, если не в роли премьера, то, к примеру, как главы влиятельной парламентской фракции или даже председателя парламента. Это, конечно, уже не то, что президентство или премьерство – но в качестве пенсионного парашюта – вполне приемлемый вариант.
Таким образом, об «армянском Майдане» по-прежнему нет и речи. Армения остается в сфере влияния Москвы, да и протесты в Ереване, по сути, не были антимосковскими. Накопившееся раздражение успешно канализировано на Саргсяна, а 102 базу ВС РФ ни одна власть в Ереване трогать не станет. Кроме того, системные предприятия и ключевые отрасли армянской экономики давно и прочно контролируются Россией.
Как следствие, любой состав новой армянской власти, включая и кандидатуру премьера, неизбежно будет тем или иным способом согласован с Москвой. Единственный возможный для Армении вариант выхода из российской тени – несогласованные действия башен Кремля, что, впрочем, уже не раз случалось за последние десятилетия. В этом, и только в этом случае возможен хаос и кратковременное окно возможностей для несистемных прозападных сил Армении… Но, опять-таки: а где они, эти силы?
Между тем, пребывание в орбите России тоже не приносит Армении ничего хорошего загоняя ее в стагнацию, выхода из которой не видно. Все это прикрывается стандартным набором «плюшек» – мол, «если бы не Россия Армении не было бы», к тому же она закупает армянскую сельхозпродукцию, а Путин якобы запретил грузинским пограничникам поборы с армян.
Но пенсионерам, которые зимой платят за отопление российским газом суммы, превышающие их пенсии, не до ностальгии по России. Москва же очень жестко пресекла попытки Еревана покупать у Ирана дешевый газ. Наконец, в июле 2017 года российская Дума потребовала у Армении – одной из самых моноэтничных стран на Земле – признать русский язык вторым государственным, причем сделала это после запрета десяткам тысяч армянских трудовых мигрантов, водившим российские автобусы, маршрутки и такси, пользоваться выданными на родине правами.
Словом, с Россией Армении живется скверно, а выхода из ее сферы влияния, увы, не видно. Пожалуй, единственным возможным вариантом, способным увести Армению в сторону от России, могла бы стать военная хунта, появление которой в качестве итога нынешних протестов и подключения к ним военных тоже не исключено. Такая хунта, относительно умеренная в плане внутренних репрессий, могла бы начать осторожно маневрировать между Россией и Западом уже без оглядки на уличные протесты, поскольку те были бы надежно запрещены.
