Итак, Объединительный собор состоялся. В Украине появилась своя, независимая от Москвы православная церковь, признаваемая большинством других православных церквей. Процесс ее рождения будет завершен 6 января, когда предстоятель единой поместной автокефальной Православной Церкви Украины (ПЦУ) – так она официально называется – митрополит Епифаний получит долгожданный Томос из рук Вселенского патриарха Варфоломея.
Как будут развиваться дальнейшие события?
Украина: перспективы прекрасные, но все очень непросто
Несмотря на появление ПЦУ, филиал кремлевской РПЦ, «УПЦ МП», никуда не делся. Он продолжает удерживать за собой большую часть православных приходов и три Лавры. Без боя, причем, в самом буквальном смысле, Московский патриархат из Украины не уйдет, и борьба будет вестись за каждый приход, и каждый храм, не говоря уже о Лаврах. Окружающему миру это будет преподноситься как «преследование верующих» и «дискриминация».
С учетом вероятной продолжительности процесса, этот тлеющий конфликт неизбежно скажется на имидже Украины. А у России достаточно ресурсов и лоббистов, чтобы, как минимум, обеспечить на международном уровне хор голосов в поддержку УПЦ МП, сделав наши имиджевые потери достаточно болезненными. Иными словами, череда скандалов, судебных исков, в том числе поданных в ЕСПЧ, и там, возможно, Украиной проигранных, силовых столкновений и самых подлых провокаций будет длиться еще долго, и к этому следует морально готовится. При очень хорошем сценарии все займет несколько лет, при среднем – одно-два десятилетия.
А что будет при плохом сценарии? Российская оккупация и конец украинской государственности, вот что тогда будет.
Надо понимать, что Москве в церковном вопросе есть за что драться. С уходом Украины, РПЦ потеряет до 60% от общей численности своих приходов. Потери прихожан могут быть даже большим – здесь точных данных нет, но речь может идти и о 70%, и о 80%, поскольку «приход» где-нибудь в Сибири бывает очень условным – а считают именно по приходам. Однако эти цифры окажутся верны только в том случае, если УПЦ МП действительно прекратит свое существование, а до этого нам еще очень и очень далеко.
Единственная хорошая новость состоит в том, что начало положено: два теперь уже бывших митрополита УПЦ МП – Александр (Драбинко) и Симеон (Шостацкий) приняли участие в Объединительном соборе. Симеон, вместе с бывшим главой УПЦ КП Филаретом (Денисенко), получившим титул почетного патриарха ПЦУ, и бывшим главой УАПЦ Макарием даже вошел в число трех постоянных членов Синода ПЦУ. Остальные 9 его членов будут меняться на основе ротации раз в полгода. Но уход двух митрополитов из примерно тридцати епископов УПЦ МП – капля в море. И еще неизвестно, сколько приходов эти двое перетянут за собой. При этом надо понимать, что УПЦ МП, даже неся большие потери, будет воевать с Украиной до конца, с яростью обреченных, до последнего оставшегося верным ей попа и до последней старушки, покупающей в ее последней церкви последнюю свечку.
Причин для такого упорства несколько. Во-первых, чисто меркантильная: каждый приход приносит доход, а в Украине приходы, в большинстве своем, не в пример богаче российских. Это важный фактор, но и доходы – не главное. УПЦ МП, являющаяся частью РПЦ, всегда была для Москвы в первую очередь инструментом политического влияния. Влияния в самом широком смысле – от пропаганды в среде верующих до «церковной крыши» для российской агентуры и боевиков. Плотные связи священников УПЦ МП с российскими спецслужбами доказаны множество раз. Кстати, на официальном сайте РПЦ ни о какой украинской церкви вообще не упоминается. То есть, структура эта эфемерная, она создана чтобы обманывать лохов – вот, мол, смотрите, мы же признаем независимость и государственность Украины. На самом же деле «УПЦ МП» – это РПЦ МП, в самом чистом виде. Это церковь, изначально созданная Сталиным как филиал российских спецслужб для зарубежных операций.
Итак, создание условий для перехода приходов и верующих УПЦ МП в ПЦУ является сегодня важнейшей задачей. Причем это вовсе не внутрицерковный вопрос. Демагогические выкрики о вмешательстве светского государства в дела церкви, раздающиеся из Москвы, призваны скрыть суровую реальность: РПЦ не является церковью. Это спецслужба, замаскированная под церковь и собравшая вокруг себя низовые церковные структуры: приходы с прихожанами и рядовых священников — как центры вербовки и пропаганды, как источники дохода, и просто для маскировки. Все, что в УПЦ МП стоит выше уровня приходского священника – почти всегда агентура российских спецслужб. Впрочем, и на нижнем уровне агентуры очень много. Поэтому, пропаганда перехода из УПЦ МП в ПЦУ, разоблачение антиукраинской деятельности УПЦ МП, мотивация ее священников к совершению такого перехода, выдавливание из Украины той части духовенства УПЦ МП, которая заведомо враждебна к украинской государственности или очень плотно сидит на крючке компромата – все это важнейшие задачи, которые надо решать на государственном уровне. Или, если быть более точным – в тесном взаимодействии государства и церкви.
Вопрос выдавливания УПЦ МП из Украины настолько важен, что даже придание ПЦУ статуса государственной церкви, с соответствующей поддержкой со стороны государства, при всех издержках такого шага, возможно, было бы оправдано. Во всяком случае, такой вариант стоило бы внимательно изучить, просчитав его плюсы и минусы. И дело тут, повторяю, не в чьей-то истовой вере, а исключительно в земных, практических соображениях. С иностранной спецслужбой, залегендированной под несуществующую с церковной точки зрения «УПЦ МП», можно бороться только нетривиальными методами, поскольку обычный комплекс оперативных мероприятий тут будет явно недостаточен.
Признание ПЦУ в мире. Работа с диаспорами
Хотя большая часть православных церквей мира, пусть без восторга, но все же признала решение Синода Вселенского патриархата об отмене письма Вселенского Синода от 1686 года, на основании которого Киевская митрополия перешла под юрисдикцию Москвы, и о будущем предоставлении ПЦУ автокефалии, России, действуя через своих лоббистов, удалось сформировать группу церквей, противостоящих этому решению.
Правда, ни одна из автокефальных церквей следом за РПЦ МП не заявила о разрыве отношений с Константинопольской православной церковью Вселенского патриархата (КПЦ ВП). На такой крайний шаг пошли только маловлиятельные в православном мире сателлиты РПЦ МП: УПЦ МП, Белорусский экзархат Московского патриархата и Русская православная церковь за границей. Автокефальные же церкви заняли позицию выражения глубокой озабоченности и призывов к миру на официальном уровне – и выжидания. Кто-то при этом больше склонется к РПЦ, кто-то к КПЦ, но официально большая часть православных церквей в своем отношении к ПЦУ пока не определилась. И это, с формальной точки зрения, верно: Томос-то еще не вручен.
Но есть и исключения. Так, Сербская церковь уже безапелляционно заявила о «канонически необоснованном решении» Вселенского патриархата, и, в связи с этим, о необязательности для себя решения его Синода; Церковь Чешских земель и Словакии – о поддержке УПЦ МП, а Польская церковь – о том, что не будет вступать в евхаристическое общение с восстановленным в правах духовенством УПЦ КП и УАПЦ. Однако пресс-секретарь ППЦ Генрик Папроцкий тут же пояснил, что его церковь не возражала против решения Константинополя по украинской автокефалии. То есть, УПЦ КП и УАПЦ – это одно, а ПЦУ после вручения Томоса – уже совсем другое.
Что касается сербов, то они – традиционные и вечные московские сателлиты, и ничего иного от них ожидать не приходилось. С остальными же церквями все непросто. Помимо отношений с Москвой, включая оказываемое ей давление, попытки прямого подкупа, манипуляций с компроматом на иерархов, предоставленным РПЦ МП по линии спецслужб и т.п., здесь срабатывает еще и фактор отношений с КПЦ ВП. Дело в том, что Вселенский, он же Константинопольский патриархат – и так «первый среди равных» в мировом православии. Все православные церкви, за исключением трех древнейших, принадлежащих вместе с КПЦ ВП к четырем древним Восточным патриархатам: Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской, получали автокефалию из рук Вселенского патриарха. Москва, правда, тоже пыталась раздавать автокефалии, но дело не шло, поскольку без одобрения Вселенского патриархата эту самодеятельность никто, кроме разве что сербов, всерьез не принимал.
И вот, теперь, Вселенский патриархат создал прецедент лишения если не автокефалии в целом, то, по меньшей мере, части прав, в эту автокефалию входивших. И уже неважно, при каких обстоятельствах было получено отмененное сейчас письмо Вселенского Синода от 1686 года, что в нем было сказано, и что за этим последовало. Да, легитимность письма вызывает очень большие сомнения, притом, по длинному списку причин. Но Вселенский патриархат 300 лет мирился с такой ситуацией, а теперь вот взял, и отменил это письмо. Между тем, в истории почти каждой из церквей можно отыскать по паре-тройке таких же сомнительных эпизодов. И еще большего усиления и без того очень влиятельной КПЦ ВП, опасаются все.
Большинство православных церквей предлагает решать проблему на Всеправославном Соборе, на котором историю с автокефалией ПЦУ можно было бы подробно разобрать и юридически закрепить ее уникальность, без создания прецедента. Но Всеправославный Собор 2016 года в Колимвари был сорван именно из-за интриг Московского патриархата, и, в первую очередь, из-за разногласий по украинскому вопросу. Более того, отказавшись от канонического общения с КПЦ ВП, РПЦ МП если не заблокировала напрочь, то существенно затруднила созыв нового Собора. Причем, с формальной стороны отказ от общения именно блокирует его созыв, и именно напрочь, а сдать назад Москва сейчас тоже не может. Возможны только обходные пути, но никто из влиятельных игроков не станет их устраивать ради Москвы, зная, с кем он имеет дело в лице РПЦ МП, и как жестоко его в итоге могут подставить.
Кроме того, организация Всеправославного Собора в любом случае дело очень долгое, и очень компромиссное, а Москва сегодня к компромиссам не готова. Иными словами, в обозримой перспективе Собора не будет.
Остается получение Томоса и последующая дипломатия, на стыке церковной и светской – и тут, опять-таки, ПЦУ будет нуждаться в самой активной поддержке государства. И еще: с точки зрения предстоящих дипломатических маневров совсем неплохо, что ПЦУ до некоторой степени остается в тени КПЦ ВП – и миро сама не варит (вот, а Вселенский патриархат вообще считает что это должно быть его монополией), и Вселенский патриарх обладает правом арбитража в случае внутренних конфликтов, которые не удается разрешить своими силами внутри ПЦУ, и глава церкви носит звание митрополита, а не патриарха. В нашей ситуации это как раз тот случай, когда скромность очень и очень украшает.
Кроме того, ПЦУ, при хороших отношениях с КПЦ ВП, может рассчитывать и на поддержку Украинских Православных церквей Канады и США, находящихся в юрисдикции Константинополя. А это еще один канал влияния и связи с диаспорой, и с политиками США и Канады – причем как для Киева, так и для Константинополя, чья зарубежная паства по большей части представлена греками и не всегда покладиста. Дополнительный бонус для Варфоломея: тамошние украинские приходы в массе своей далеко не бедны. В целом, это еще один случай, когда провести границу между светской и церковной дипломатией крайне сложно.
Что касается отношений с другими автокефальными церквями, то самым приоритетным направлением станет, для ПЦУ, вероятно, Румынская православная церковь. Во-первых, при вычитании УПЦ МП из РПЦ МП именно румынская церковь оказывается самой большой среди православных церквей мира. Во-вторых, у нее свои проблемы с РПЦ из-за Бессарабской Митрополии. Румынская православная церковь давно претендует на эту каноническую территории. Она проделала там большую работу, и вполне уже может хоть сегодня увести к себе Бессарабскую Митрополию РПЦ МП. Но пока не торопится с этим, выжидая подходящего момента, когда сопротивление Москвы, занятой другими проблемами, будет минимально возможным.
Относительно автокефалии ПУЦ Румынская церковь заняла нейтрально-выжидательную позицию. Но, как уже было сказано, это естественно в сложившейся ситуации, и вовсе не означает невозможности успешного диалога, а, в дальнейшем, и союза против Москвы.
#А что там у москалей?
А вот в России все обещает развиваться очень интересно. Изначально, еще Сталиным, РПЦ МП затачивалась прежде всего на внешнеполитическую деятельность. Она, по сути, была создана «пустым орехом», с твердой скорлупой, но без ядрышка в виде верующих, и, в значительной степени, таким орехом и осталась. Тут уместно напомнить, что с точки зрения православия, воцерковленный человек посещает церковь не раз в год, а строго по канону: праздники, молебны, исповедь, причастие — а те, кто манкирует этим, считаются уже никакими не «православными» а «отпавшими от церкви».
То есть, православных, в нормальном понимании этого слова, в России практически нет. Их там едва ли наберется и сто тысяч, плюс еще примерно столько же жрецов культа «РПЦ МП», напоминающего православие лишь формально, и очень отдаленно.
Нельзя сказать, чтобы в Кремле не пытались переломить ситуацию. Но природу не обманешь, и никак нельзя и пахать на одной корове и доить ее же. А РПЦ МП, с момента своего создания, очень усердно пахала и во внешней разведке, и в борьбе с инакомыслием, и именно это было ее основной функцией. Так что никакие государственные вливания, налоговые льготы, возможность беспошлинно торговать спиртным и сигаретами, а втихую еще и наркотой, никакие «программы строительства храмов шаговой доступности» и непрерывный показ «спецпопов РПЦ ФСБ» по все телеканалам ситуацию коренным образом не изменили. Потому, что даже напрочь зомбированное, с вынесенными телепропагандой мозгами, российское население остро ощущает всю фальшь и антихристианство РПЦ МП, и в такую церковь не идет.
И вот сейчас, Кремль, а именно он управляет РПЦ МП/ФСБ, так вернее будет назвать эту организацию, оказался на развилке возможностей – и перед сильнейшим соблазном. Конечно, Москва может попытаться переиграть Константинополь – но это у нее вряд ли получится. Может попытаться максимально изолировать ПЦУ, но это если и получится, то лишь частично, и, в любом случае, с минимальным полезным для Москвы эффектом. А может, в качестве альтернативного плана, не прекращая борьбу за приходы УПЦ МП в Украине, уйти в схизму, в полный и окончательный раскол, обвинив во всем Вселенский патриархат, замкнувшись от всего мира, и начав кроить собственное православие уже без каких-либо ограничений, по собственному плану и вкусу. Причем, для населения России это сработает как фактор консолидации: мол, кругом наши враги, сплотимся же вокруг Матери-Церкви. Сама же «Матерь-Церковь может быть при этом подвергнута суровому ребрендингу и милитаризации, в духе общей милитаризации России.
Если события пойдут в этом направлении, то примелькавшийся и сильно скомпрометированный Кирилл, вероятнее всего, будет заменен. К слову, поскольку уход с патриаршьего места возможен только ногами вперед, и Кирилл это знает, и, естественно, просчитывает такой вариант событий, то он, пытаясь его избежать, и сохранить свою шкуру, будет сейчас бороться за удержание контроля над УПЦ МП еще отчаяннее, идя уже буквально на все, чтобы показать свою полезность – и будет, в связи с этим, крайне опасен.
Так вот, если будет выбран вариант схизмы и изоляции от мирового православия, то на место Кирилла будет поставлена аскетичная фигура, эдакий «церковный Дзержинский». Пантеон святых будет сильно расширен – во всяком случае, канонизация Сталина при таком ходе событий – вопрос решенный, еще и мощи его выкопают из-под кремлевской стены. Будет предпринят ряд шагов по максимальному сближению с радикальным исламом. Обновленной церкви официально поручат ряд охранительных функций. Весьма вероятно и появление воинских частей, сформированных из монахов, а также православных военных училищ-монастырей. Мотив «убей врага во имя Христа» станет важнейшей темой проповедей. Словом, нынешняя РПЦ будет преобразована в военный православный орден – и, надо сказать, что такой проект выглядит очень соблазнительным для Кремля.
Естественно, что после этого РПЦ МП исчезнет из диптиха мирового православия – но Кремль вполне может счесть, что приобретения, получаемые при этом, перевешивают потери.
Сергей Ильченко / Деловая столица
